Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) (СИ)

В взрывчатости отношений,

В мёртвой пропасти без дна,

И победа не видна,

Но расписаны, как ноты,

Канонады, артналёты.

Наша бедная страна

В эти дни совсем бедна.

Убедившись в неудаче,

Мы сойдёмся и поплачем,

Поцелуемся спьяна.

Что поделаешь — война…

…Свой наган я спрятал в нише под нашим, мальчишеским настилом для спанья, замазав кани глиной.

А аркебузу Ленки взяла Ирка Сухоручкина.

РАССКАЗ 8

ШПОРЫ НА БОСУ НОГУ

И как в войну, мы продолжали

В жизнь играть…

О.Митяев

189.

Александр Розенбаум

Снег и метель вьюжат —

Дай мне тепла в стужу,

Дай быть тебе нужным

каждый час,

Дай мне тепла лета,

Дай мне чуть-чуть света,

Чтоб луч летал где-то

возле нас,

Дай мне чуть-чуть воли,

Тяжкой не дай доли,

Дай совладать с болью,

будь нежна,

И в грозовых бликах

Слышать не дай крика —

Знай, мы не как

никогда нужна!

Чтобы сутью трудный путь мой полон стал,

Чтоб июль настал в январе —

Засверкает в нём твоей любви кристалл,

Чтоб в огне его мне,

Чтоб в огне его мне

сгореть!

Дай уходить твёрдо,

Дай быть всегда гордым,

Чтоб в тишине мёртвой

не упасть,

Дай мне моё право

Быть до конца правым

И самого себя

не украсть,

Дай обрести веру

В то, что приду первым,

Рыси не дай мерной —

шпоры дай!

Бросить в лицо спеси

Главную дай песню

И в поднебесье

её сыграй!

Чтобы сутью трудный путь мой полон стал,

Чтоб июль настал в январе —

Засверкает в нём твоей любви кристалл,

Чтоб в огне его мне,

Чтоб в огне его мне

сгореть!

Дай выйти сквозь стену

Из пустоты плена

И над морской пеной

чайкой взмыть,

Дай мне упасть в волны

На острие молний,

Всё в этот миг вспомнить

и забыть,

Дай мне чуть-чуть воли,

Тяжкой не дай доли,

Дай совладать с болью,

будь нежна,

И в грозовых бликах

Слышать не дай крика —

Знай, ты мне как

никогда нужна!

Чтобы сутью трудный путь мой полон стал,

Чтоб июль настал в январе —

Засверкает в нём твоей любви кристалл,

Чтоб в огне его мне,

Чтоб в огне его мне

сгореть!

* * *

В горах в этот день ещё лежал снег, но ниже по склонам уже грохотали ручьи, подрывая и скатывая в реки валуны, неся песок, глину и гальку. И ветер был тёплым, совсем весенним.

Княгиня Юлия пришла с охраной из двух человек почти в последний момент — я задержался у могилы Ленки Рудь в роще за пещерой. Охрана осталась ниже по склону, а она подошла ко мне, по колено проваливаясь в рыхлый снег.

— Уходите? — спросила она. Я кивнул:

— Сергей пришёл неделю назад. Он разведал путь и осмотрелся там… Но, может быть, мы когда-нибудь вернёмся. Мир, в конце концов, круглый.

— Тут вы всегда желанные гости, — вежливо ответила Юлия. Но потом взяла меня за локоть тонкими сильными пальцами и заглянула прямо в глаза. — Я знаю таких, как ты, -

190.

тихо сказала она. — Ни я, ни Борислав, никто из наших не говорили никому из вас… У меня был брат-близнец, Йожо. Когда мы обосновывались тут пять лет назад, он не остался с нами. Он и ещё несколько человек… Они ушли на юг. А три года назад нам сообщили, что негры уничтожили отряд Йожо на Крите, у него уже был большой отряд… Мне было бы легче узнать, что он убит. Но его взяли в плен и сделали рабом, Олег… Да, иногда бывает и так, — кивнула она в ответ на мой недоумённый взгляд. — Ты ведь идёшь примерно в те места… — Юлия вновь, как тогда, при первой нашей встрече, беззащитным жестом прильнула щекой к вороту плаща. — Если вдруг случится так, что ты… я была бы благодарна за любую весть.

— Да, княгиня, — кивнул я. И вновь — тоже как тогда, только не становясь на колено — поднёс свои губы к её руке. — Я ничего не обещаю, но я сделаю всё, что могу. А сейчас мне пора идти.

Я не оглянулся, уходя. Здесь надо было прочно отвыкать оглядываться…

…Танюшка ждала меня там, где начинался спуск к морю. Стояла, прислонившись к белому стволу берёзы, в котором уже, наверное, начинали закипать соки, и издалека смотрела на меня. И этого взгляда было вполне достаточно, чтобы разом стереть все заботы и неприятности — как мокрой тряпкой с доски.

— Пойдём? — кивнула она мне, и рукоять корды качнулась над плечом, на котором лежал край мехового капюшона.

— Пойдём, — кивнул я в ту сторону, где наш уходящий во главе с Сергеем отряд превратился уже в цепочку тёмных силуэтов. Мы начали спускаться вниз. — Весна наступает, и мы пойдём навстречу ей — уже хорошо, а?

* * *

Дунай вскрылся где-то за день до нашего прихода. Присутствие Таньки удержало меня от матерных ругательств, но Сергей не был столь щепетилен и вызверился на Саню:

— Ну что, достукался?! Раньше надо было выходить, а ты всё ныл, блин, чего-то дожидаться призывал… Дождались! Что теперь — ждать, пока лёд сойдёт?!

— И подождём, — абсолютно невозмутимо отозвался Саня. — Куда лететь?

— Ах, куда лететь… — но между ними встал и распёр их в стороны Вадим.

Ругань руганью, а половодье нам и в самом деле отрезало путь вперёд. Снега в этих местах почти не осталось (разве что в низинах он лежал бело-чёрной пористой массой), мы шли по раскисшей земле, готовой проклюнуться сплошной щетиной травы. Над нами тянулись и тянулись на север бесконечные вопящие косяки птицы.

Сергей успокоился, напоследок нежно обложив Саню "саботажником". Плюнул и пошёл, подсел к своей Ленке, которая немедленно начала его утешать.