Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Он ничего не ответил, но, помедлив, коротко поклонился и пропал в темноте. Я постоял, прислушиваясь к темноте, потом хмыкнул и неспешно зашагал дальше, напевая негромко:

— Плыви дорогою удач,Пока спокойно спит палач —Хитрый бродяга Чарли…Но помни: кончится играОдним ударом топора —

Помни, бедняга Чарли…

Около сходней «Большого Секрета» балдел, держа на колене Клео, Ясо. Грек был забинтован поперёк груди, но, кажется, это его не особо беспокоило. Увидев меня, Ясо всполошился и с виноватым видом сказал:

— Ой, слушай, тут тебя искал парень от Сандры, она хотела с тобой поговорить про каких-то пленных, я толком не понял… Надо было тебя найти, да?

— Ничего, — вздохнул я, — думаю, это не срочно… Хотя знаешь, — я оглянулся, — схожу выясню. Скажи Танюшке, что я скоро буду.

Не знаю, почему я изменил своё решение — тем более, что идти куда-то не очень хотелось, а уж тем более — искать Сандру. Но искать особо и не пришлось — возле распахнутых ворот форта меня окликнул один из здешних парней:

— Олег! Сандра просила передать, что с тобой хочет поговорить один пленный, рвётся прямо.

— Ну и где он? — буркнул я. — В загоне?

— Да нет, тут сидит, за воротами.

— Давай его сюда.

Надо сказать — я удивился, увидев, что ко мне идёт тот мальчишка, которого я не убил во время нашей первой встречи с людьми Сатаны, на берегу. Он был хотя и без оружия, но в остальном — свободен, если исключить, что потирал запястья, словно растирал следы от верёвок. Но я чувствовал — он просто волнуется.

— И о чём ты хотел со мной поговорить? — мне стало скучно. Это могло и до утра подождать…

— Я… — он прохрипел это короткое слово, потом прокашлялся и посмотрел на меня отчаянно и умоляюще: — Я хочу просить тебя, чтобы ты взял меня к себе.

— Это интересно, — признался я. — А на кой чёрт ты мне нужен? Ты не умеешь сражаться и служил человеку… — я помедлил, — …и служил скверному делу. И вообще — с какой стати это пришло тебе в голову?

— Ты мог… ты мог меня убить, но не убил… — начал он, но я его перебил:

— Если бы кто-то при девчонке спустил с меня штаны, а потом взял бы в плен — я бы скорей язык себе откусил, чем просить его о чём-нибудь.

— Я хочу… быть с вами, — мальчишка кусал губы, чтобы не расплакаться. — Очень… очень хочу, пожалуйста… Я… я не виноват, я всегда хотел к таким, как вы, но…

— Но боялся уйти — и уж тем более боялся возразить тем, кто сильней, когда они убивали, жгли и насиловали, — любезно добавил я. — Теперь они разбиты, мы сильней, и ты решил…

— Нет! — закричал он и не выдержал — всё-таки расплакался навзрыд, что-то бормоча. Я поморщился и собирался уже уйти, но мальчишка вдруг мазнул по глазам обеими руками и с отчаяньем, придавшим ему смелости, закричал: — Тебе легко обвинять, ты вон какой… герой, по-настоящему герой… а если бы тебя в начале, ну, сразу… ты бы смог — против?!.

Я с интересом повернулся к нему и хмыкнул. В словах мальчишки была если не правда, то справедливость. Да, а попади я с самого начала в компанию, подобную той, в какую попал он — был бы сейчас Король Поединков? Мы — это не только то, чем мы сами хотим стать, это в немалой степени ещё и то, чем нас делают окружающие люди. И не у многих изначально есть задатки, позволяющие не подчиниться никакому влиянию.

— Перестань реветь, — спокойно сказал я. — Я был в плену и пережил такое, что… впрочем, это неважно. Но, может быть, ты и прав… Как тебя зовут?

— Ромка… Роман…

— Так ты русский? — неприятно удивился я. — А как ты оказался в этой компании?

— Я… по обмену в Америку приехал… недавно совсем, там и… прихватили…

— Ромка… — повторил я и вдруг, сам не веря себе, приказал: — Ну-ка, подойди ближе и голову, голову подними! Ну, быстрей! — он с опаской выполнил моё приказание и вдруг длинно всхлипнул и замер. Рот у него сам собой приоткрылся, а мокрые глаза стали огромными. На берегу, во время боя и сразу после него, мы друг друга и не могли узнать, мы ещё не «остыли», а тут… — Твоя фамилия Редин? — спросил я. Ромка пошевелил губами, неверяще пожирая меня глазами, потом немо и быстро закивал. Ему легче было меня узнать — он-то меня таким и запомнил, какой я сейчас стоял перед ним (ну, по возрасту), а для меня он при нашей последней встрече был второклашкой, младше меня нынешнего на шесть лет и, конечно, изменился… но я узнал его раньше. Ромка Редин, сын нашей школьной библиотекарши, обожавший смотреть, как я фехтую…

— Так это ты-ы-ы-ыи-и-и-и?!?!?! — вырвалось у него с подвизгом. — Мамочка родненькая!..