Путь в Эльдорис

Деззар сперва вскинул удивленно брови, а потом нахмурился и начал мрачнеть все сильнее.

— И у тебя есть догадки, почему?

— Нет, Деззар, ни единой.

— Кхм, кхм… Будь осторожна, девочка, сильнее коганцев я не встречал магов. Как же тебе удалось выстоять? — вдруг поднял на меня глаза он.

— Я сочетала стихии, — не без гордости ответила я. — Точнее, нет, я призвала их. Сразу две, и они ушли.

— Призвала стихии? Что ты имеешь в виду?

Я, как смогла, объяснила Деззару. Удивление в процессе моего рассказа сменялось на его лице недоумением и даже изумлением.

— Не думал, что это возможно, — сказал он после некоторого времени, проведенного в сосредоточенном молчании. — Вероятно, в этом все и дело. Тебя не сдерживают наши ограничения. А вот кем же было то создание, что напало на тебя? Оно совсем не похоже на тех выходцев с Когана, которых нам доводилось лицезреть раньше.

— Не знаю, Деззар. Но в том, что существо — одно из них, я не сомневаюсь. У него те же глаза. Даже несмотря на то, что они полны эмоций, не свойственных холодным магам, есть в них что-то общее.

Мы помолчали еще немного, и я решилась на прямой вопрос.

— Деззар, скажите, у вас нет предположений, почему с того самого момента, когда я натолкнулась в своем мире на Эда, то есть на принца Эданора, меня все время кто-то пытается убить? Кому и чем я так мешаю?

— Мотивы коганцев мне неведомы, нам вообще известно о них крайне мало, а по поводу истории с принцем… Кое-кто из Совета оказался слишком честолюбив и возжелал не спрашивать дозволения, а указывать другим сам. Хотя, на мой взгляд, просто оставить тебя на Земле было бы куда проще и милосерднее, чем пытаться убить. Значит, была еще какая-то причина.

— Постойте, Деззар. Вы так говорите, будто бы знаете того мага, что возжелал власти и смерти принца.

— О, твой Наставник и сам давно бы мог догадаться, если бы не чтил так свято его память и не отгораживался от Совета.

— О чем вы? В Совете знают, кто отступник?

— Ну, не то чтобы знают, мы не имеем права выставлять такие обвинения, но разговоры идут. Мы думали, он или погиб, или ушел в глубокое подполье, и даже начали забывать ту историю, но около года назад некоторые из нас, те, кто был ему ближе, почувствовали его вибрации. Он вернулся на Эльдорис. И через какое-то время начались неполадки с климатом, которые почти никто просто не хотел замечать. Почти никто, но не все. Ливолис пытался противостоять, но как будто не видел, с кем имеет дело.

— Почему же вы ничего не делаете, если знаете, кто это? — возмутилась я.

— А что мы можем? Будь у нас даже официальное признание, что покушался на принца и испортил погоду Денриан, это не помогло бы нам его отловить. К несчастью, мы не представляем ни где он прячется, ни как именно ему это удается.

— Что вы только что сказали? — глаза мои поползли на лоб. — Дядя Ливолиса Денриан?!

— Да, именно так. Только не думаю, что тебе стоит обсуждать это с Ливолисом. Со времени смерти Арлаины… он замкнулся и ни разу не касался этой темы вообще.

«Какой ужас, — подумала я. — Его дядя, смерть возлюбленной, в которой по сути виноват сам Денриан».

— Деззар, ваши отношения с Ливолисом, я имею в виду весь Совет Старейшин, стали такими напряженными после этого?

— Да. Нам не удалось изобличить и наказать врага и не удалось закрыть портал. Мы не нашли выход, а он потерял…

— Да, понимаю… Но почему же тогда он так тепло отзывается о своем дяде? Если то, что вы говорите — правда?

— Не знаю, что сказать тебе. Ты вправе верить тому, во что тебе верится, Тания. А еще лучше тебе самой докопаться до истины. А Ливолис не обсуждал эту тему с Советом ни разу, и не думаю, что пожелает. Да и кому от этого станет лучше?

Я ушла от Старейшины в полной растерянности. Кому и чему верить? Как такое вообще может быть: в Совете подозревают человека, но никто не пытается его обличить и обезвредить. Денриан — очень сильный маг, так сказал Лив. Он думает, что тот, возможно, ушел к эвинам! Но если то, что сказал Деззар — правда, то Денриан был на Земле? Преследовал Эданора между мирами? Хотел убить?

Вечер я провела со своими четвероногими друзьями, но даже их милые проделки не могли вывести меня из задумчивости.

«Что будет с Ливом, если он узнает, что это правда? И нужно ли ему знать эту правду?» — спрашивала я себя и приходила к выводу, что совсем не хочу бередить его раны, но… рано или поздно все тайное все равно станет явным.

Лив пришел только к ночи. Услышав его шаги, я вышла навстречу и улыбнулась. Он выглядел утомленным и печальным. Зашел к себе и сел на кровать с видом человека, который через мгновение повалится на бок и тут же уснет. Я присела рядом и осторожно приобняла его. Мне хотелось что-то сделать для него, еще раз влить сил или просто поцеловать, но Лив был слишком замкнут, чтобы помышлять о таком всерьез. Решив, что он хочет побыть один, я тихонько встала и собиралась уйти.

— Не уходи, — попросил он, и в голосе его чувствовалась боль.

— Лив, что-то стряслось?

— Нет. Все живы. Маркус еще без сознания, но от лекаря передали, что, вероятнее всего, уже на рассвете он придет в себя.