Путь в Европу

Ярослав Браткевич:

Думаю, что конец нынешнего политического цикла в России и ваши президентские выборы могут стать толчком к повороту, к началу этого движения в Европу. Но, даже не дожидаясь формирования новой траектории России, не дожидаясь того, когда будут избраны новые лидеры, давайте сами начнем думать о том, как облегчить наше сближение.

Давайте организуем форум интеллектуалов, на котором обсудим, как жить дальше. Давайте налаживать культурные контакты и связи. Мне бы очень хотелось, например, чтобы в Польше прошел фестиваль российской песни. Это понравится полякам. Они любят русскую музыку и русские песни. В Польше есть интерес к российской культуре в самых разных ее проявлениях. В свою очередь, и у нас есть многое, что мы могли бы предложить российскому читателю, зрителю и слушателю.

Лилия Шевцова: Ваш пафос нам близок. Конечно, нужен диалог между российскими и польскими политиками. Но, даже не дожидаясь этого диалога, мы должны начинать диалог интеллектуалов, которым, возможно, будет легче понять друг друга.

Ярослав Браткевич: И прежде всего понять то, что ни россиянам, ни полякам не выгодно жить в состоянии взаимной настороженности.

Ева Фишер: По моим наблюдениям, настороженность поляков по отношению к русским несколько преувеличивается. Я не знаю, где ваш студент взял цифры, свидетельствующие о негативном образе России в Польше. Мне лично с таким восприятием сталкиваться почти не приходится.

Андрей Липский: Он опирался на социологические опросы. И они, насколько я понимаю, свидетельствуют о том, что в Польше плохо относятся к российской власти, с которой у поляков и ассоциируется Россия.

Ева Фишер: Все равно трудно поверить в такие цифры…

Андрей Липский: В России, кстати, тоже были опросы, которые показали невероятную зависимость мнения людей от телевизора. У нас среди населения нет массовой полонофобии. Я помню результаты одного из опросов, проведенного еще до того, как в отношениях между нашими странами произошло охлаждение. Респондентов спрашивали, какой из народов, по их мнению, ближе к россиянам культурно и психологически. И на первом месте оказались поляки! А православные сербы – только на четвертом. Однако в последнее время под влиянием наших СМИ, конструирующих негативный образ Польши, отношение к полякам в массовом сознании стало меняться в худшую сторону. Но я уверен, что это всего лишь ситуативные поверхностные колебания настроений.

Ярослав Браткевич:

Я слушаю иногда ваше радио «Эхо Москвы». И там было как-то обсуждение ареста российского офицера, который как будто был связан с польской разведкой. Я не помню его фамилию. Чувствовалось, что собеседников, собравшихся в студии, эта тема волнует и что они явно видят в поляках врагов. Но – таких врагов, которые им интересны. И это уже неплохо, ибо самое худшее для наших отношений – безразличие.

Кроме того, я хочу сказать, что только в Польше вы найдете людей, которые могут по-настоящему поговорить с россиянами. Так, как и у вас, и у нас принято: выпить водки и поговорить. Мне вспоминается рассказ Адама Михника, который ездил с нашими режиссерами в Канны. Это было несколько лет назад. Разумеется, там была тусовка. Все ходят, разговаривают, культурно проводят время. И тут появляется Никита Михалков – немного рассеянный и расстроенный, как будто что-то ищет и не находит. Увидев же поляков, Михалков сразу взбодрился: «Наконец-то! Поляки! А где здесь спиртное отпускают?»

Вам кто-нибудь, кроме поляков, скажет, где отпускают спиртное?

Лилия Шевцова: Спасибо, Ярослав, за оптимистическое и сближающее завершение.

Венгрия

Лилия Шевцова (ведущий исследователь Московского центра Карнеги):