Путь в неизвестность

Когда возмущение пошло по третьему кругу, мне это надоело, усилием воли переключился на себя любимого. Быстрый анализ ситуации показал, что организм находится в прекрасном состоянии, психика стабильна и на все происшедшее смотрю с точки зрения незаинтересованной стороны. Не знаю, чем меня шибанул искусственный умник, но это явно пошло на пользу одному не в меру припадочному типу. То есть мне. Наверное, нужно было его поблагодарить за такое оперативное приведение в норму?

– Я так понимаю, молодой человек, что вы уже очнулись и внимательнейшим образом выслушали все, что я говорил о вашем, несомненно, недостойнейшем поведении. Вы не имеете права так бурно реагировать на происходящее. Так себя можно довести до непонятно какого состояния.

Так как голос зазвучал внезапно, а в комнате, кроме меня, никого не было, резко дернулся.

– Значит, нужно повторить курс лечения…

На этот раз голос звучал так, будто бы говорил врач, притом сам с собой, и ему совсем не интересно было, что думает пациент о том, как его станут лечить.

Наконец до меня дошло! Надо же быть таким тормозом! Артефактик заработал. Переживал, болезный, за своего владельца. Вероятно, я ему приглянулся, а это не могло не радовать.

– Все в порядке! Больше лечения не надо! Я уже прихожу в себя! – заговорил скороговоркой.

Правильнее сказать, не заговорил, а стал думать, но это дела не меняет. Почему-то вспомнились искорки, появившиеся после того, как меня не хило так шибануло. В жизни несколько раз получал разряд из бытовой розетки, но это не шло ни в какое сравнение с полученными ощущениями. Не знаю, как лупашит десять тысяч вольт, но, наверное, ощущения окажутся подобными. Хотя, быть может, немного и преувеличиваю. Но только немного!

– Ладно, ладно, – как-то примирительно заговорил Профессор.

Вы меня извините, если и в дальнейшем общение с наручами буду описывать в терминах «заговорил»? А то выражение «задумал» как-то неадекватно звучит и мне не очень нравится. Обратил внимание на, с вашего позволения, раздраженный тон железяки. Это был голос старого Профессора, которого студенты достали до мозга костей или все-таки до печенок, последние сто лет преподававшего маразмологию в высшем учебном заведении для молодых дебилов, которые все равно не ценили его стараний.

Решил уточнить, что произошло, а то жить с таким соседом остаток жизни что-то не пробивало. В ответ услышал такое, что самому стало плохо! В научных терминах не запомнил, но в общих чертах звучало приблизительно так. Один молодой (нецензурное слово, приводить не буду, сами придумаете), не умея пользоваться какой-то там энергией непонятного порядка, что-то где-то закольцевал (еще несколько тех же слов), сжег несколько блокирующих модулей, не дающих доступа к каким-то непонятным мне функциям (еще одна семиэтажная конструкция), и чуть не выжег мозги моему дорогому учителю. И если такое еще раз повторится, для приведения носителя в порядок будут использованы более радикальные меры, которые кое-кому явно не понравятся, но Иске это до микропроцессора, так как хоть он и искусственный, но все же интеллект, и подыхать ему явно не хочется.

В этом рассказе было столько экспрессии, что прямо заслушался. Вот только что и как натворил, не понял, но чистосердечно пообещал больше такого не делать. Про себя же подумал о том, что не мешало бы побольше узнать об обещанном, а то, не понимая сути проблемы, тяжело не повторить подвига.

Когда мой артефакт немного успокоился, если так можно сказать о приборе с искусственным интеллектом, удалось выяснить еще кое-какие нюансики. Так как для полного ментального взаимодействия с прибором требуется некоторое изменение структуры мозга, то наручи и занялись этим в первую очередь. Если помните те прикольного вида индикаторы на них, так это и были приборы, показывающие процесс изменения. Оказались разблокированы почти все области мозга, которые у большинства разумных почему-то заблокированы. И получился эффект «упс…». Или, как объяснил для себя такое поведение, это чем-то похоже на подвиг пользователя за ПК, когда он делает такое, чего не может потом повторить весь отдел, и все в один голос говорят, что сие невозможно в принципе.

Утром, как это ни странно, на зарядку меня не выгнали, что не могло не радовать. Умылся, оделся, померил комнату, шагая из угла в угол, а после отправился завтракать. Миранда уже была в столовой и что-то жевала. Когда вошел, она лишь подняла на меня глаза, и все стало понятно. Она не спала. Об этом прекрасно говорили немного опухшее лицо, синяки вокруг глаз и вид, гласивший: «тронешь – прибью». Решил ее не драконить и, сев за стол, начал завтракать. Хотя состояние было нормальным, мысли перекрывали горло, в смысле кусок туда не лез.

После того как немного перекусили или сделали вид, что насытились, ко мне подошел один из сопровождавших нас солдат, вероятно, старший среди них, и передал письмо, запечатанное сургучной печатью с прикольным оттиском – то ли грифоном, то ли драконом.