Путь в страну здоровья

Медицине известны так называемые внушенные болезни. У них даже есть своя классификация. Неосторожное выска­зывание врача (который пока только предполагает) может привести к йатрогенному (йатрос – врач) заболеванию, подобное слово медсестры – к сорогенному (соро – сестра); обсуждение болезненных симптомов в кругу больных приво­дит порой к тому, что совершенно здоровый человек вдруг находит эти симптомы у себя. Такие болезни называют

эгро­генными (эгро – больной). Вот почему не рекомендуется слушать о чужих или рассказывать о своих болезненных ощущениях. Об этом можно говорить только с врачом.

Этот феномен позволяет говорить, что человек сам может внушить себе болезнь. А раз так, то не лучше ли вну­шать себе здоровье?

Мы сформулировали в связи с этим своеобразный закон: любая мысль относительно своего здоровья стремится к реа­лизации. На основании его нужно стараться избавляться от мнительности и учиться верить своему организму, помо­гать ему быть здоровым.

Бывают обстоятельства, значение которых умалить просто невозможно, когда закон снижения уровня значимо­сти и порога ранимости не срабатывает. И смерть близкого человека, и крах многолетних творческих поисков, и низкая клевета, и незаслуженное взыскание – все, это всегда крайне болезненно воспринимается любым человеком. Но такая реакция тоже имеет свои пределы, она может привести к нервному срыву вплоть до психического заболевания, но и может ограничиться сильным потрясением. Все зависит от ваших возможностей. Каждый человек должен уметь вовремя сказать себе: «Стоп, так дальше нельзя!» И после этого предпринять меры самозащиты. Мер таких доволь­но много, но они должны быть конкретно направлены на силу травмирующего фактора.

Дистрессы, приводящие к нервным срывам в той или иной мере, можно условно разделить на внезапные, ожи­даемые и постоянно действующие. Давайте рас­смотрим, в каких случаях они бывают, как действуют на пси­хику, и познакомимся с методикой снятия нервного на­пряжения.

При внезапных психотравмах (смерть любимого человека, потеря дорогой для тебя работы, утрата ценной вещи, природные катастрофы и т. д.) может быть сверх­сильный стресс, бороться с которым можно только отно­сительно: пассивно примиряясь со случившимся. Обычно в этих случаях наступает своеобразное оглушение (ступор). Внешне как будто бы ничего не изменилось: человек про­должает жить, действуя, как автомат, сохраняя видимость невозмутимости. Это состояние может длиться достаточно долго и перейти в глубокую депрессию, «сухую» – без слез и рыданий. В народе хорошо понимают это и, когда человек в горе замыкается, ходит весь почерневший с ввалившимися, ничего не видящими сухими глазами, ему говорят: «Поплачь, станет легче».

Такое состояние опасно для психики, в этом случае нельзя оставлять человека одного. Целесообразно даже, прибегнув к помощи врача, применить снотворное или ле­карство типа транквилизатора, выключающее повышенную нервную реакцию. Однако и назойливость крайне нежелатель­на. Участие должно проявляться молча, спокойно. Человека в горе нельзя насильно кормить. Пару дней полного голода­ния могут даже сыграть роль эффективного лекарства.

При ожидаемых психотравмах (таких, как смерть близкого человека после тяжелой и продолжительной болез­ни, провал на экзамене и т. д.) сверхсильных стрессов не бывает, потому что к этому уже как-то готовишься в процес­се ожидания неизбежного или возможного. В таком случае человек подсознательно уже находит какой-то выход. Причем поиски выхода, планы на будущее – тоже хорошее лекарство!

При постоянно действующих дистрессах очень трудно уберечь психику от того или иного полома, здесь нужны недюжинная воля и постоянное применение «выклю­чателей». Проще всего удалить дистрессор от себя, но не всегда это можно сделать. Так, если в семье муж – хрониче­ский алкоголик, то развод – уже благо, исцеление. Так же можно воспринять и увольнение, если на работе сложились непереносимые для вас условия. Но если в семье неизлечи­мый больной? Если твое собственное здоровье является травмой для окружающих и самого себя?

В жизни мне посчастливилось встретиться с удивитель­ным человеком. Это был наш преподаватель, и память о нем осталась на всю жизнь. Он отличался какой-то необыкновен­ной жизнерадостностью, жадностью к жизни. На занятиях у него всегда царила атмосфера дружеского понимания и поддержки, он умел и любил пошутить, любил ходить с нами в театр, музей, филармонию.

Близилась весна, экзамены. Скоро мы должны были покинуть Военно-медицинскую академию им. С. М. Кирова.

Майор Г., так звали этого преподавателя, все время был с нами – старался помочь, консультировал, подбадривал, и все с доброй улыбкой, шуткой. И вдруг совершенно слу­чайно я узнал, что у него тяжелая форма рака и дни его сочтены… Меня это потрясло: как может он так хорошо владеть собой, радоваться и смеяться, чувствуя сильные боли, зная свой близкий конец?