Путем дикого гуся

Лабрадор-Сити — примерно мой ровесник. Но если в человеческой жизни шестой десяток — начало конца, то для города это возраст младенческий. Впрочем, разве это город? Одно название… А так больше похоже на временное поселение — сегодня есть, завтра нет… тут большинство таких. Вчера мы проезжали через Ганьон, а точнее, через то, что от него осталось, — не догадаешься, что это был город. В какой-то момент, примерно в двухстах милях от электростанции, мы выскочили с гравия на асфальт, увидели еще несколько асфальтовых щупалец-ответвлений, но не успели удивиться, как опять пошел гравий. Потом Кшись объяснил, что в 1960 году там основали город и «Квебек Картье майнинг компани» начала добывать железную руду. В середине 1980-х годов руду выбрали полностью, шахту закрыли, а сам Ганьон ликвидировали. Якобы в земле остались канализационные устройства вместе с водостоками. А сверху все поросло травой, серебристым мхом и черными елями, так что кабы не остатки асфальта, никто бы не догадался, что несколько десятков лет назад там был город не хуже Лабрадор-Сити.

Интересно, когда и тут все зарастет травой и мхом? — думал я, разглядывая в окошко этот занюханный городишко. Мы осматривали его, не выходя из машины, только немного притормозили, потому что смотреть было нечего. Несколько десятков асфальтированных улиц без тротуаров (пешком здесь не ходят), дома без фундаментов — сразу видно, что тот, кто их строил, не собирался пускать здесь корни… по дороге я насчитал два больших торговых центра и четыре храма разных вероисповедований, шесть баров и ни одного книжного магазина, один теннисный корт, один кегельбан и один искусственный каток на ремонте. На углу Картье-авеню и Кабот-стрит — два карибу. Стоят на задних ногах, опираясь передними о холмик железной руды, сверху сидит снежная сова, а внизу надпись «Kammistusset», что на языке индейцев наскапи означает «земля твердой работы». Это герб города на огромном рекламном щите. Вокруг буковки: «The iron ore capital of Canada»[100].

Кстати, я все чаще ловлю себя на мысли, что здесь не за что ухватиться. Нет ничего, за что можно было бы зацепиться словом. Ну никак!

В краеведческом музее самое большое впечатление произвела на меня Мелани Малой. Звериная переносица и большие желтые зубы. Лукаш заметил, что смех у нее такой, будто кобыла ржет. Наверное, нечасто Мелани доводилось видеть чудаков вроде нас. Мало того что опускаемся перед стендами на корточки и что-то записываем, так еще принимаемся расспрашивать о всяких странных вещах, едва она, заинтригованная нашим поведением, заглядывает в зал. Каждый раз она разражалась гомерическим — почти раблезианским! — смехом, который еще долго отдавался эхом.

На очередных стендах — очередные фазы заселения Лабрадора людьми. О старейших жителях, так называемых Maritime Archaic Indians, известно немного — ни откуда они прибыли, ни куда подевались. Я записал лишь, что они населяли побережье Лабрадора между серединой VIII и серединой IV тысячелетия до нашей эры. В конце IV тысячелетия в районе Унгавы (на севере Лабрадора) появились эскимосы предорсет и заселили весь полуостров вплоть до северных берегов Ньюфаундленда. У третьего стенда я почувствовал себя немного увереннее, потому что о дорсетах уже читал раньше. На Лабрадор они прибыли с Баффиновой земли более чем за две с половиной тысячи лет до нашей эры, распространились по всему полуострову Лабрадор и Ньюфаундленду, а под конец XI века исчезли, вытесненные народом туле, от которого происходят нынешние инуиты.

Из книг Фарли Моуэта[101]

о викингах я помню, что эскимосы культуры туле вытеснили только остатки дорсетов, потому что из-за потепления климата большая их часть к этому моменту вымерла от голода или двинулась на север вслед за пелагическими тюленями. Дорсеты охотились только на тюленей, те питались рыбой, рыба — планктоном, — а планктон любит холодную воду, так что когда море вокруг Лабрадора потеплело, вся эта компания тронулась в путь. Туле были развиты более многосторонне, плавали в море на каяках, имели собачьи упряжки, охотились на морских млекопитающих и на карибу.

Дорсеты сохранились только в эскимосских сказках и скандинавских сагах. Эскимосы называли их тунитами и представляли великанами, викинги рассказывали об огромных людях, которых встретили в своих ньюфаундлендских ванландских путешествиях, и называли их скрелингами. Принимая во внимание тот факт, что, во-первых, в целом эскимосы были скорее низкорослы и, во-вторых, что они попали на Лабрадор лишь в начале XII столетия, то есть позже викингов, Моуэт утверждал, что дорсеты не были ни индейцами, ни эскимосами (хотя с последними их что-то роднило). Но никто не может ответить на вопрос, куда подевались дорсеты. Быть может, и белого человека вскоре ждет подобная судьба?

С другой стороны, обязательно ли нужны климатические изменения, чтобы целый народ исчез с поверхности земли? Достаточно взглянуть на индейцев и инуитов из папье-маше, выставленных в глубине зала в разных жанровых сценках.