Путешественники

Фигура лодочника Василия показалась нам далеко не презентабельной. Сухое лицо, на котором двигались все мускулы, было покрыто веснушками. Один глаз затянут бельмом, отчего Василий глядел, чуть наклонив голову к правому плечу. Это накладывало на всю его физиономию печать хитрости, лукавства.

Он подошел к лодке.

– Вы, что ль, меня спрашивали?

Мы объяснили, что нам нужно, и начался осмотр лодки.

Василий подозвал к себе дюжего мужика, починявшего на берегу ялик, и с его помощью втащил нашу шлюпку на плот.

Кривой принялся обозревать ее со всех сторон. Он ощупывал каждую доску, всюду остукивал лодку, прикладывался ухом к килю и снова стучал. Потом поскоблил в некоторых местах краску, покивал рыжей головой, бормоча себе что-то под нос.

Мы стояли возле. Володька облокотился на ружье и замер в горделивой позе, не трогаясь с места.

Шлиссельбург еще спал. Только несколько барочников вылезли из баржи и завтракали перед началом работы, да подъезжали к Неве бочки за водой.

Осмотр лодки кончился. Василий вскинул на нас быстрый, бегающий взгляд. Один его глаз на секунду остановился на Володьке, скользнул с какой-то неуловимой усмешкой по моей фигуре и забегал по сторонам, а второй оставался спокойным, отчего лицо лодочника казалось раздвоившимся: одна половина живая и быстрая, передергивавшаяся по сторонам, а другая мертвая и спокойная.

– Сколько за лодку-то?

Мы не имели ни малейшего представления о стоимости лодки.

– Сколько дашь?

– Твой товар – спрашивай! Я, может, рубль предложу. Ты цену говори.

– Пять рублей… – нерешительно протянул Володька.

Покупатель хитро усмехнулся, как-то особенно тряхнул головой и снова насмешливо посмотрел на нас.

– А где лодку слямзили?

Вопрос ошарашил нас.

– Как это слямзили? – проговорил Володька.

– Ну, украли – все одно… – торопливо кинул Василий.

Я возмутился.

– Как украли? Лодка наша!

– Ваша?

Лодочник бросил на меня острый взгляд своего одного глаза.

– А вы откудова?

– Из Беляева.

– А живете где?

Я назвал тетину дачу.

– Знаю, – буркнул подозрительный покупатель, его сомнения, видимо, рассеялись. – А только лодка пяти-то не стоит… Хошь зеленую?

Три рубля нам казались немалыми деньгами. Володька был явно не прочь уступить лодку за эту сумму. Он как-то нерешительно посмотрел на меня, потом на лодку.

– Давай четыре, – попробовал было поторговаться он, но очень слабо.

– Чего четыре? Бери зеленую… Больше не стоит… Видишь, поношенная лодка-то? Смотри, какой киль.

Лодочник говорил суетливо, торопясь, как будто «зубы заговаривал». Руки его беспокойно бегали по опрокинутой шлюпке, и гибкие быстрые пальцы барабанили по килю.

Киль у лодки был самый обыкновенный, ни капли не испорченный, да и вся она была еще прочная, почти новая. Однако под влиянием слов покупателя мы виновато поглядели на киль, словно он и на самом деле был никуда не годен.

Василий вынул громадный кошелек, засаленный и грязный, словно служивший своему владельцу сто лет.

– На вот, получай! Это уж так, – мальцов люблю… А лодке-то рубль цена, ей-ей…

Володька взял трехрублевку.

Василий, довольный покупкой, потер руки, захрустев суставами пальцев.

– Где здесь пароходы, что к Валааму идут? – спросил у него Володька, не меньше покупателя довольный сделкой. Ведь теперь наша казна достигла неимоверной суммы в одиннадцать рублей и мы чувствовали себя богачами!

– Что, али на Валаам собрались?

– Нет… Встретить надо… дядю, – соврал мой друг.

– А! – Василий снова усмехнулся в бороду. – Вон у озера пристань, видишь? Вон тама. Должно, к десяти пароход из Питера придет…

Мы сошли на берег.

Кривой хихикнул нам вдогонку и стал с довольным видом осматривать свою покупку.

– За сколько купил? – спросил нас мужик, который помогал лодочнику поднять нашу шлюпку на плот.

– За три!

Мужик даже рот раскрыл.

– Эх-хе! Ну и надул он вас! На-а-дул… – протянул он. – Да лодка-то целковых[14] двадцать верных стоит! Да-а, две красненьких, не меньше… Эх-хе…

Мужику было крайне обидно за то, что в кошельке хитрого лодочника осталось лишних семнадцать рублей. Он даже плюнул с досады и сердито отвернулся от нас.

Теперь нам пришлось раскрыть рот от недоумения.

Первым нашим желанием было пойти обратно к хитрому лодочнику, так ловко нас одурачившему, но, пока мы решались снова ступить на плот, новое лицо заставило нас отказаться от мысли поправить неудачную сделку. Это был урядник.

Откуда он появился в такой ранний час и как он наткнулся на нас, мы, конечно, знать не могли. Мы даже не заметили его появления.

– Эй! Откуда у вас ружье?

И с этим возгласом перед нами, как исполинский пень, выросла фигура, до невероятности перетянутая кушаком[15]. Я толком не успел разглядеть его – не было ни времени, ни особенного желания.

Мы с Володькой сильно струсили и растерялись, будто пойманные на месте преступления. Мне в первую секунду даже показалось, что урядник уже знает о нашем бегстве из дому.

– Откуда?

Толстый, шершавый указательный палец застыл, направленный на ружье.