Путешественница

Двадцать лет назад, когда мы были в Эдинбурге с его высочеством принцем Чарльзом, мне доводилось слышать о такой особенности местных подвалов, но одно дело – слышать, а другое – увидеть воочию. Передо мной находилось то, что осталось от стены, сооруженной отцами города после злосчастной битвы на поле Флодден в тысяча пятьсот тринадцатом году. Придя к выводу – и не без оснований, – что соседство с англичанами, населявшими земли на юге, не сулит ничего хорошего, они построили оборонительную стену, обозначавшую границу города и цивилизованного шотландского мира. Отсюда и название «Край света». В конце концов укрепления разрушились, старинная таверна множество раз перестраивалась, но сохранила свое историческое имя.

– Чертов старый содомит! – Джейми появился из теней с хмурой физиономией и приставшей к волосам паутиной. – Должно быть, он где-то за стеной.

Повернувшись, он приложил руки ко рту и выкрикнул какую-то невразумительную тарабарщину, не похожую даже на гэльский язык. Я с сомнением засунула палец в ухо, гадая, не сказалось ли прохождение через камни на моем слухе.

Уловив краем глаза какое-то движение, я вскинула голову и успела увидеть, как с вершины старой стены слетел какой-то странный голубой шар, ударивший Джейми прямо между лопатками.

Он свалился на пол с пугающим глухим стуком, и я метнулась к нему.

– Джейми! Ты в порядке?

Распростертая ничком фигура извергла ряд грубых гэльских ругательств, после чего медленно села, потирая изрядно ушибленный о каменный пол лоб. Голубой шар тем временем развернулся, превратившись в очень маленького китайца, который подпрыгнул в воздух и, совершив несколько головокружительных кульбитов, с торжествующим видом приземлился на ноги.

– Чертова блоха!

Джейми встал, осторожно вытер ободранные ладони о камзол, стремительным движением схватил китайца за шиворот и оторвал его ноги от пола.

– Пошли, – приказал он, переместив человечка к подножию лестницы. – Нам надо идти, да поскорее.

В ответ на это действие одетый в голубое коротышка обмяк и осел на ступеньке, словно мешок с тряпьем.

– С ним все в порядке, когда он трезв, – виновато пояснил мне Джейми, взваливая китайца на плечо. – Пропойца, каких свет не видывал.

– Да уж, охотно верю. И где ты только его откопал?

Я последовала за Джейми наверх, зачарованно глядя на то, как коса мистера Уиллоби болтается, словно метроном, взад-вперед на фоне серого шерстяного плаща Джейми.

– На пристани.

Но не успел он углубиться в объяснения, как дверь наверху открылась и мы вернулись на кухню таверны. Полногрудая хозяйка при нашем появлении двинулась навстречу, ее пухлые щеки надулись от возмущения.

– Ну вот что, мистер Малькольм, – начала она с негодующим видом, – вы, конечно, знаете, что вам здесь рады и что я не из тех женщин, которые поднимают шум по пустякам, потому что, когда содержишь питейное заведение, поневоле всякого насмотришься. Но я и раньше говорила вам, что этот ваш желтый коротышка не…

– Ага, ну раз уж вы заговорили об этом, миссис Паттерсон, то вот! – перебил ее Джейми.

Он полез в карман и достал монету, которую с поклоном вручил дородной трактирщице.

– Поверьте, я искренне благодарен вам за ваше терпение. Этого больше не повторится. Надеюсь, – добавил он себе под нос, после чего нахлобучил шляпу, снова поклонился миссис Паттерсон и поднырнул под низкую притолоку в питейный зал.

Наше вторичное появление снова не осталось без внимания, но на сей раз неблагожелательного. Люди замолчали, стали бросать неодобрительные взгляды, а иные приглушенно забормотали ругательства. Выходит, мистер Уиллоби среди завсегдатаев любовью не пользовался.

Джейми пробрался сквозь толпу, которая неохотно расступалась. Я изо всех сил поспешала за ним, стараясь не встречаться ни с кем взглядами и, главное, не дышать глубоко. Я уже давно отвыкла от миазмов восемнадцатого века, и вонь от множества находившихся в ограниченном пространстве немытых тел действовала угнетающе.

Однако около двери мы столкнулись с проблемой в лице миловидной пухленькой молодой женщины, платье которой, почти столь же тусклых цветов, как одежда трактирщицы, отличалось куда более глубоким вырезом, благодаря чему мне не составило труда догадаться о роде ее занятий. Она увлеченно болтала о чем-то с парой подмастерьев, но, когда мы проходили мимо, вскинула глаза и вдруг с истошным воплем вскочила на ноги, опрокинув кружку с элем.

– Это он! – заорала женщина, указывая на Джейми дрожащим пальцем. – Вот он, поганый мерзавец!

Ее спутники с интересом уставились на Джейми, тем более что молодая особа двинулась вперед, тыча пальцем в воздух на манер хорового дирижера. Похоже, перед тем как пролить эль на стол, она влила не одну кружку себе в глотку.

– Он самый! Чертов недоносок, о котором я вам говорила, который проделал со мной эту гадость.

Вся толпа взирала на эту сцену с нескрываемым любопытством, да и я тоже, поскольку уже поняла, что гневные обличения девицы относятся не к Джейми, а к его ноше.