Путешественница

– Причинит боль мне? – переспросил он, не понимая, в чем дело. – Мне вовсе не было больно.

– Но… – Она наморщила лоб, медленно обводя взглядом его тело. – Мне так показалось. У тебя было зверское лицо, как будто тебе было страшно больно, и ты… ты стонал, как…

– Ах это, – торопливо перебил он ее, прежде чем она успела сообщить о других нелестных наблюдениях за его поведением. – Я не собирался… я хочу сказать, что это обычная манера мужчин, они ведут себя так, когда… делают это, – неловко закончил он.

Ее удивление сменилось любопытством.

– Неужели все мужчины ведут себя так, когда… занимаются этим?

– Да откуда мне… – раздраженно начал Джейми и остановился, внезапно поняв, что на самом деле знает ответ на этот вопрос. – Ну да, – буркнул он, рывком сел и отбросил волосы со лба. – Мужчины – отвратительные животные. Няня наверняка тебе об этом рассказывала. А тебе очень больно?

– Ничего страшного, – ответила Джинива, для пробы подвигав ногами. – Сначала да, было больно, но, как ты и предупреждал, недолго. А сейчас уже почти прошло.

Он вздохнул с облегчением, увидев, что пятно крови на простыне было небольшим, да и боли девушка, похоже, действительно уже не испытывала. Она тем временем опустила руку к промежности и скорчила гримасу отвращения.

– Фу! Липко и гадко!

Джейми бросило в жар от возмущения и неловкости.

– На, возьми, – пробормотал он и потянулся за полотенцем с умывальника.

Джинива, однако, не взяла его, а раздвинула ноги и слегка выгнула спину, очевидно ожидая, что устранением последствий займется он. У него возникло сильное желание засунуть полотенце прямо ей в глотку, но он подавил его, взглянув на письмо. В конце концов, они заключили сделку и свое слово она сдержала.

Джейми намочил салфетку и начал протирать ей промежность с весьма угрюмым видом, но потом доверие, с которым она предоставила себя в его распоряжение, показалось ему даже трогательным, и, деликатно завершив процедуру, он неожиданно для себя коснулся ее лобка легким поцелуем.

– Ну вот и все.

– Спасибо, – сказала Джинива.

Она слегка подвигала бедрами, а потом протянула руку и коснулась его. Джейми лежал неподвижно, ощущая, как ее пальцы скользнули по его груди, задержались у глубокой впадины пупка, а потом нерешительно стали спускаться ниже.

– Ты сказал, что… в следующий раз будет лучше, – прошептала она.

Джейми закрыл глаза и глубоко вдохнул. До рассвета было далеко.

– Думаю, что да, – сказал он и снова растянулся рядом с ней.

– Алекс?

Имя буквально вытянуло его из сна, и ему потребовалось усилие, чтобы ответить.

– Миледи?

Она обняла его за шею и пристроила головку в изгибе его плеча, обдавая грудь теплом своего дыхания.

– Я люблю тебя, Алекс.

Он с трудом пробудился достаточно, чтобы отстранить ее от себя, взял за плечи и поглядел прямо в серые глаза, нежные, как у лани.

– Нет, – сказал он, мягко покачав головой. – Это третье правило. Мы договаривались только на одну ночь, не больше. И ты не должна называть меня по имени. И ты не должна любить меня.

На серые глаза навернулись слезы.

– Но если я ничего не могу с собой поделать?

– То, что ты сейчас чувствуешь, не любовь.

Джейми надеялся, что прав, и ради себя, и ради нее.

– Это всего лишь чувство, которое я пробудил в твоем теле. Чувство сильное и хорошее, но это не то же самое, что любовь.

– А в чем разница?

Он сильно потер лицо руками. Надо же, она еще и философ! Прежде чем ответить, Джейми сделал глубокий вдох.

– Ну, в общем, любовь – это чувство, которое испытываешь только к одному человеку. А то, что ты испытала со мной, ты можешь испытывать с любым мужчиной.

Только к одному человеку. Он решительно отмел в сторону мысль о Клэр и устало наклонился, чтобы продолжить свою работу.

Тяжело приземлившись на клумбу и основательно помяв при этом несколько нежных побегов, Джейми поежился. Этот предрассветный час был не только самым темным, но и самым холодным, и его тело решительно возражало против того, чтобы покидать теплое, уютное гнездышко и отправляться на холод в темноту, будучи защищено от ледяного ветра лишь тонкой рубашкой и штанами.

Он вспомнил теплую розовую щеку, которую, наклонившись, поцеловал перед уходом. Его пальцы еще помнили очертания нежной плоти даже в то время, когда он нащупывал в темноте каменную стену конюшни. Джейми вымотался до крайности, так что подтянуться и перелезть через стену стоило ему немалых усилий, однако о том, чтобы войти через ворота, не могло быть и речи. Ведь их скрип может разбудить Хью, главного конюха.

Прокравшись через внутренний двор, заставленный повозками с сундуками и тюками, уже подготовленными к предстоящему после намеченного на четверг бракосочетания переезду леди Джинивы в дом ее нового господина, Джейми распахнул дверь конюшни и взобрался по лестнице на сеновал. Он улегся на ледяную солому и накрылся одеялом, чувствуя себя совершенно опустошенным.

Глава 15

Несчастный случай

Хэлуотер, январь 1758 года