Путешественница

— Линии на твоей руке меняются по мере того, как меняешься ты сама, — сказала она тогда. — Неважно, с чем ты родилась, важно, какой ты себя сделаешь.

Ну и какой я стала, какой себя сделала? Неизвестно что вышло! Не смогла стать ни хорошей матерью, ни хорошей женой, ни хорошим доктором — одно недоразумение.

Некогда я считала себя цельной натурой, способной любить мужчину, вынашивать ребенка, лечить больных. Все это было взаимосвязано, а не распадалось на странные кусочки, на которые сейчас похожа моя жизнь. Однако все это было там, в минувшем, рядом с Джейми, когда я любила его и какое-то время чувствовала себя — и была! — частью чего-то большего.

— Я стану забирать Бри.

Я так крепко задумалась о своем печальном, что не сразу осознала смысл его слов. Я удивленно посмотрела на Фрэнка.

— Что ты говоришь?

— Я говорю, — терпеливо повторил он, — что стану брать Бри с собой на работу. Она может приходить из школы в университет и до конца рабочего дня играть в моем кабинете.

Я потерла нос.

— Мне казалось, что ты не одобряешь тех, кто приводит детей к себе на работу.

Помнится, он критиковал секретаршу, миссис Клэнси, месяц приводившую на службу внука, когда его мать заболела.

Фрэнк смущенно пожал плечами.

— Правда твоя, но всегда нужно подходить к делу индивидуально. К тому же не думаю, что Брианна так же, как Барт Клэнси, будет с криками бегать по коридору и брызгаться чернилами.

— Не берусь обещать, — засмеялась я. — Ты не шутишь?

Впрочем, было совершенно понятно, что предложение серьезно; внутри меня появилось, вначале совсем робкое и осторожное, облегчение. Я знала, что мне трудно ожидать от Фрэнка физической верности, и мне было прекрасно известно, что он ее не блюдет, но вот то, что он любит Бри, я знала наверняка, и сомневаться в этом не приходилось.

Таким неожиданным образом была решена, пожалуй, самая трудная житейская сложность. Теперь мне не требовалось торопиться домой из госпиталя в страхе, что уже поздно и Брианна снова плачет в своей комнате, потому что ей не нравится нянька. Но девочка любит Фрэнка и, конечно, обрадуется, узнав, что сможет каждый день оказываться у него на работе.

— Почему? — прямо спросила я. — Я отлично понимаю, что ты совершенно не в восторге от моей медицины.

— Не в восторге, — с готовностью согласился он. — Но дело не в этом. Я прекрасно понимаю, что тебя все равно не остановить, и, видимо, единственная существенная помощь, которую я могу тебе оказать, — это помочь тебе добиться цели, причем с наименьшим ущербом для Брианны.

Он слегка помрачнел и отвернулся.

— Если он когда-либо чувствовал, что в его жизни есть что-то главное, то, ради чего стоит жить, то это была Брианна, — завершила Клэр.

Несколько мгновений она молча мешала ложкой какао, а потом задала неожиданный вопрос:

— А почему вы об этом спрашиваете, Роджер? Почему вас это беспокоит?

Он ответил не сразу, медленными глотками попивая какао, крепкое, темное, со свежими сливками и крупинками коричневого сахара. Реалистке Фионе было достаточно одного взгляда на Брианну, чтобы отказаться от попыток покорить Роджера через желудок, но как Клэр была врачом божьей милостью, так и Фиона — поваром от бога и просто не умела готовить плохо.

— Наверное, потому, что я историк, — после паузы сказал Роджер и глянул на Клэр поверх чашки. — Мне следует знать. Моя задача заключается именно в том, чтобы узнавать, как жили люди, что делали и почему делали так, а не иначе.

— Неужели вы считаете, что я могу об этом рассказать? — Она кинула на него короткий взгляд. — Или что я сама это знаю?

Он кивнул и опять отхлебнул глоток какао.

— Знаете, и получше многих. Доступные для изучения источники не обладают вашей… — Он помолчал, осмысливая подходящее слово, и затем расцвел в улыбке. — Я бы сказал, вашей уникальной точкой зрения.

Возникшее между ними напряжение неожиданно спало.

— Ну ладно! — рассмеялась Клэр и вернулась к чашке.

— Еще один существенный аспект, — произнес молодой человек, не сводя с Клэр глаз, — это ваша честность. Я думаю, вы не будете врать, даже если захотите.

Она коротко и сухо рассмеялась.

— А в этом, юноша, вы не правы: лгать может любой, если есть важная причина. И я тоже. Просто тем, у кого все видно по лицу, нужно заранее придумывать ложь и свыкаться с ней.

Она нагнулась к документам, лежавшим перед ней, и принялась медленно переворачивать страницу за страницей реестры прибытия и выбытия заключенных. Задача усложнялась тем, что не все тюрьмы королевства удовлетворительно управлялись и должным образом вели документацию.

Некоторые начальники не вели списки арестантов, а лишь делали записи о прибытии, отбытии или смерти наряду с прочими ежедневными записями; похоже, они не делали особого различия между смертью заключенного и забоем волов для прокорма остальных узников.

Роджер уже решил было, что Клэр прекратила разговор, но вскоре она вновь оторвалась от бумаг.