Путешественница

— Ага, Дункан, так это потому, что я последние несколько дней ни черта не ел. Я уж и не прошу Бога, чтобы послал остров, неподвластный английской короне, я молюсь, чтобы там нашлась снедь, а по мне хоть британская корона, хоть французская, хоть испанская али португальская.

Иннес повозил по губам, послушно реагировавшим на волшебное слово «еда» усилением слюноотделения.

— Мак, будем делать все возможное.

— Земля! На горизонте земля!

Земля показалась только через пять дней, и увидевший ее хрипел, не в силах нормально крикнуть от ветра и мучившей его жажды, но это известие, разумеется, восприняли на ура.

Я побежала на палубу, скользя по вымокшим и просоленным доскам. Вся команда стояла на борту и неотрывно глядела на силуэт, видневшийся поистине на горизонте, довольно далеко от корабля. Это был не риф, а настоящее побережье, что увеличивало нашу радость.

— Где мы, есть догадки? — я думала спросить у кого-нибудь или у всех разом о нашем местоположении, но слова застряли в хриплом горле.

Как по мне, любая земля была сейчас спасением, хоть будь это притон пиратов, хоть военно-морская база Антигуа.

Покатые волны несли нас по направлению к земле, качая. Порывистый ветер мог снова сбить нас с курса, и Иннес приказывал рулевому не менять курса, а подстраиваться под то и дело меняющийся ветер.

К берегу стремились не только мы: пеликаны, возвращавшиеся с рыбной охоты на остров, блестели крыльями, вылавливая приглянувшуюся рыбу.

Я махнула в их сторону:

— Джейми, смотри…

Фразы я не кончила: меня прервал страшный грохот, метнулась огненная вспышка, затем мир почернел, и я очнулась уже в воде. Что-то обернулось вокруг ног и затягивало меня на глубину.

Ноги не отпускало, даже когда я забилась и задергала ими. Кое-как я держалась на плаву в темно-зеленой воде. Нужно было найти что-нибудь, за что можно держаться, — бревно, доску, да сгодился бы любой кусок дерева. Как раньше мы желали добраться до суши, так сейчас я молилась о чем-нибудь, с помощью чего можно держаться на волнах.

Под водой скользнула темная фигура, оказавшаяся фыркающим, словно тюлень, Джейми.

— Не дрейфь!

Ему хватило двух мощных взмахов рук, чтобы очутиться рядом со мной. Когда Джейми оказался на расстоянии вытянутой руки от обломка рангоута, за который мне посчастливилось ухватиться, он нырнул и потянул меня за ногу. Возникшая острая боль и освобождение. Шотландец появился с другой стороны обломка. Теперь этот кусок деревяшки служил спасительной лодкой нам обоим, ведь Джейми тоже качался на волнах вместе со мной, держа мои запястья.

Корабля не было. Неужто он утонул?

Волна накрыла меня и скрыла Джейми из виду. Фыркая и моргая, я подождала, пока снова смогу видеть, а затем в фокус моего внимания попал напряженно улыбавшийся Джейми. Он вцепился мне в руки еще сильнее, чем в дерево, и хрипло приказал:

— Держись так крепко, как только можешь!

Я не ослушалась приказания, тем более что и сама бы ни за что на свете не выпустила рангоута.

Нас несло волнами вместе со всеми деревяшками, бывшими когда-то нашим кораблем. Брызги ослепляли нас, не имевших возможности утереться, ведь тогда бы пришлось отпустить дерево, а значит, потеряться в пучине. Далекий берег, который мы время от времени могли видеть из-за волн, манил нас к себе, но волны довольно часто закрывали нам обзор, открытый ими же. Временами они накрывали нас с головой.

У меня была еще одна причина, заставлявшая меня нервничать, — нога. С ней что-то было не так, она немела, а потом начинала резко болеть. «Что бы это могло быть», — размышляла я, уже представляя, как мою конечность держит в пасти злобная акула, грозя откусить ногу. Мне делалось жутко при мысли о том, что сейчас кровь из ошметка вытекает в соленый океан и что я буду ходить на деревяшке, как Мерфи, да и то если выживу, что я в панике желала вырвать руку у Джейми, чтобы пощупать ногу, которой я не чувствовала.

Джейми рычал и держал меня изо всех сил, будто мое висение на рангоуте могло решить судьбы мира. Чуток подумав, я поняла, что не могла бы сознать себя, если бы акула и впрямь откусила мне ногу.

Я не потеряла сознания, но могла упасть в обморок каждую минуту: Джейми скрывался за завесой из плавающих светящихся точек, а серая пелена закрывала глаза так, что я не могла видеть, что происходит по бокам от меня. Если я теряла сознание от потери крови или от волнения и пребывания в холодной воде, это ничего не меняло для меня. Осознавая это, я чувствовала апатию и странное успокоение.

От бедер до ступней ног не было, а руки сжимал Джейми, и лишь потому я знала, что они есть. В очередной раз оказываясь под водой, я говорила себе о том, что следует задержать дыхание.

Когда волна сошла и рангоут оказался на поверхности, я смогла высунуть нос и вдохнуть воздух, после чего пелена немного сошла. Джейми Фрэзер был рядом со мной, тоже качался на волнах. Его рыжие волосы облепили череп и казались темными, лицо было тяжело узнать из-за исказившего его напряжения и брызг, мешавших свободно смотреть.

— Держись, Клэр! — настаивал он. — Проклятье, держись!