Путешественница

— Нет, не так же. Не думаю, что в случае женщин эти наблюдения верны. Наш характер зависит скорее не от биологии, а от отношений с мужчиной. Если мужчина является для нас врагом, он всегда будет таковым, независимо от роста. А если он друг или просто нейтрален, тогда все в порядке.

— Ого, вы феминистка?

— Нет, я веду речь не об освобождении женщин. В тысяча семьсот сорок третьем году, к примеру, мне удалось увидеть то же самое. То есть отношения между полами и все, что с этим связано, не меняются. Различия обусловлены скорее изменениями в поведении, сменой этикетных норм, даже модой, но модели поведения почти неизменны, к сожалению или к счастью.

Она уже не хотела спать и смотрела на озеро, поставив ладонь над глазами. Со стороны могло показаться, что она изучает воду, рассматривает бобров или смотрит, чтобы под лодку не попало бревно, но Роджер думал, что так только кажется и что Клэр смотрит даже выше горных утесов.

— Вы любите высоких мужчин, да? — негромко спросил он, правя лодкой.

Клэр улыбнулась утесам:

— Я люблю одного из них.

— Если я найду его… вы пойдете к нему?

Он отложил весло, чтобы не пропустить, что она скажет и как будет смотреть.

Она вздохнула. Роджер видел, как горят ее щеки, как обтягивающая белая блузка не скрывает ее прелестей, делая акцент на высокой груди и красивой талии.

«Она не вдова, нет: для этого она слишком молода. И красива. Она не будет долго одинокой».

— Пойду ли я к нему? Сколько раз я думала об этом! И я передумала многое, да, многое. Я хочу найти его… но пройти сквозь камни…

Зажмурившись, она подняла плечи.

— Я даже не могу как следует рассказать об этом. — Было заметно, что видит и чувствует сейчас камни, стоящие на Крэг-на-Дун. — Это… не могу описать. Это очень страшно, это ужасно. Легко сказать — «ужасно». Никто не сможет ощутить этот ужас, не испытав его на себе, понимаете? — Теперь она посмотрела на него. — Я могла бы рассказать вам, как я рожала, что испытывала при этом. Но вы ведь не поймете, не сможете понять при всем своем желании. Мужчина может понять, что рожать больно, и это будет правдой, но в то же время это полуправда. Только женщина поймет это, потому что почувствовала это на себе.

Роджер фыркнул, забавляясь аналогией.

— Нет, я так не думаю. Я знаю, каково это, потому что сам слышал, как говорят эти проклятые камни в круге.

Роджер тоже поднял плечи и нахохлился, вспоминая, как Джилиан Эдгарс три месяца назад прошла через круг. Парень даже схватил весла, чтобы ее образ не мучил его: он видел его в кошмарных снах.

— Вы чувствовали, что кто-то рвет в клочья ваше тело, да? — пытливо взглянул он на мать Брианны. — Тебя тянут, мнут, волокут в неведомую даль, кажется, что ты сейчас лопнешь, ведь давление изнутри равносильно давлению снаружи. Каждую секунду ты разлетаешься на атомы. Голова раскалывается, а в ушах стоит противный ор и гул.

Клэр побледнела, глядя на ежившегося парня.

— Вы не рассказывали мне этого… Вы тоже слышали?

— Я не придавал этому значения. — Парень пронзил ее взглядом, доверительно сообщая: — Бри тоже… знает. Она слышала камни.

— Ясно…

Женщина отвернулась от парня и не стала смотреть на спящую дочь. По красивой глади озера расходился оставляемый кильватером лодки след — буква «V». Большие лодки оставляли более заметный след: волны, расходясь крыльями, отталкивались от утесов и возвращались в центр озера. Получался длинный выпуклый вал, который многие принимали за вздохи мифического чудовища из озера Лох-Несс.

— А ведь оно там. — Клэр указала глазами на темные глубины.

Роджеру хотел уточнить, правильно ли понял ее, но уточнения не потребовалось. Было ясно, что она говорит о том самом ужасном звере, который будто бы живет в озере. За свое детство, проведенное возле озера, он вдоволь наслушался этих сказок, которыми пугали друг друга пьяницы и балагуры в пабах Друмнадрохита и Форт-Августуса, и забавлялся, ведь никакого чудовища за все эти годы на глаза ему так и не попалось, разве угри да лососи.

Но сейчас Роджер не считал это бреднями выпивох и чудаков. Сидя в мирной лодке, они находились в самом центре легендарного озера, обсуждая, стоит ли Клэр подвергать себя такому риску, вновь отправляясь в прошлое, и если да, то каким образом лучше это сделать.

С большой уверенностью, непонятной ему самому, он мог сказать, что торфяные воды, всегда темные, какое яркое солнце бы ни светило, что-то скрывают. Это было так. Почему — он не смог бы объяснить. Но тайна несомненно существовала, хоть люди до сих пор не смогли раскрыть ее.

— Что именно? — Ему хотелось, чтобы Клэр сама охарактеризовала то, что могло находиться в озере, облекая его догадки в словесную форму. Но он спросил еще и потому, что перед лицом пугающей неизвестности хотелось заполнить пустоту хоть чем-то, пусть и глупыми словами.

Женщина проводила взглядом бревно, поравнявшееся с лодкой.

— Наверное, то был знаменитый плезиозавр. — Она долгое время смотрела в воду, тщетно надеясь разглядеть что-то в темной воде. — Но тогда я не вела дневника, поэтому не могу сказать наверняка.