Путешественница

Кстати говоря, азалии мне никогда не нравились. Без клумбы было бы лучше, но я не стала их вырывать: мне хотелось, чтобы дом выглядел как при жизни Фрэнка. Брианна была признательна, ведь Фрэнк умер, когда она только поступила в университет, и для нее было бы нелегко видеть, что после гибели отца все меняется. В сущности, именно благодаря дочери в доме ничего не изменилось, ведь мне было все равно, выглядит он так или как-то иначе.

– Напились?

Азалии протестующе затрясли мокрыми листьями. Я выключила шланг.

– На сегодня все. Теперь моя очередь купаться.

Вода лилась в ванну подобно Ниагарскому водопаду. Пена образовывала приятно пахнущие облачка. Будет горячо – воздух наполнился паром.

Я закрыла кран, но осталась сидеть на краю ванны. Из всех звуков в доме был слышен только слабый треск пенных пузырьков. Будто грохот далеких битв. Я вновь вполне сознательно проверяю себя, как тогда в Инвернессе, только тогда меня качал экспресс «Летучий шотландец».

Поездом до Эдинбурга, самолетом в Бостон, из аэропорта на такси. Быстрота и удобство – вот преимущества современной технической цивилизации. Каждый день нас окружают сотни мелочей, которых мы обычно не замечаем в силу привычки: разнообразные торговые автоматы, светофоры, подъемники. Сияющие чистотой туалетные раковины и унитазы обезопасили нас от микробов, заблаговременно смытых специальным средством. Ресторанные сертификаты Министерства здравоохранения дают гарантию качества пищи. Мой дом тоже полон маленьких помощников: я включаю свет, зажигаю газ, звоню в дверной звонок…

Но полно, нуждаюсь ли я в этом? Приятно погрузить руки в душистую теплую ванну, осторожно раздвинуть толщу таинственных вод, управлять стихией поворотом крана. Эти привычные комфортные условия, насколько они поработили меня?

Смогу ли я обойтись без кнопок, облегчающих жизнь? Да. Захочу ли купаться в реке, а не в ванне? Да. Откажусь ли от автомобиля? Да! Антураж эпохи – еще не вся эпоха. Да и к тому же этот антураж доступен далеко не всем. Даже здесь, в городе, многие живут без удобств, а что уже говорить о странах, где нет электричества?

Удобства никогда не составляли сколько-нибудь заметную часть моей жизни. Родители умерли, когда мне было пять, и я жила с моим дядей Лэмом. Он был известным археологом. Мы часто отправлялись в экспедиции – какие уж там удобства? Конечно, здорово иметь возможность выкупаться как следует в большой ванне или спокойно заниматься своими делами, не поправляя свечу. Но во время войны у нас не было ни ванн, ни ламп накаливания. И нельзя сказать, чтобы от этого нам плохо жилось. Скорее от другого.

Ванна обещала быть приятной. Сняв халат, я окунулась. Меня сперва пробрала дрожь, но обвыкшись, я расслабилась и легла. Да, а в восемнадцатом веке можно было рассчитывать разве что на бочку, да и то мылись в ней по частям – вначале тело, потом ноги. А большинство жителей мылись в тазу, вместо мочалки используя тряпицу, а вместо душевого шланга – кувшин.

Нелегко им приходилось. Однако комфорт двадцатого века не несет в себе ничего такого, чем нельзя было бы пожертвовать.

Спору нет, он приятен, но жизнь не ограничивается бытовыми удобствами. Мы тщеславно полагаем, будто добились всего, будто человеческая цивилизация достигла вершины развития и будто ужасы прошлого навсегда остались позади. Но разве мы обезопасили себя от ужасов современности? Две войны, одна страшнее другой, и готовящаяся третья – это ли вершина развития?

«Цивилизованная», «современная» война – я слишком хорошо знаю, что это значит. Радости нашей обыденной жизни, возможно, более утонченные, чем двести лет назад, но кварталы Роксбери так же опасны, как и парижские аллеи двухсотлетней давности.

Дотянувшись ногой до затычки, я вытащила ее, и она с хлопком открыла выход томящейся воде. Ванны, войны, виселицы – не все ли равно? Бочка ли, таз ли, изысканная ванная комната… Люди и их влияние на происходящее – вот главное. И так будет всегда. Я, Брианна, Джейми – и ход истории, направляемый нами.

Булькнув в последний раз, вода скрылась в сливном отверстии. Встав, я посмотрелась в зеркало: ну словно креветка! Осталось стереть с себя воду и подождать, пока рассеется пар. Пока можно поглядеться в зеркало, поиграть мускулами, словно заправский атлет.

Атлет не атлет, но в общем ничего. Полных у нас никогда не было, к счастью, а дядюшка Лэм, тот и вовсе был сухопар. Стройный старик, умерший в семьдесят пять, – таким он запомнился. Отец, наверное, тоже был таким же подтянутым. По крайней мере, мне хотелось, чтобы это было так. Мама… Скорее всего, у мамочки было неплохое заднее декольте, как и у многих женщин.

Тело еще не высохло, и зеркало отобразило привлекательный блеск кожи, когда я стала изучать себя сзади. Талия есть, и даже тонкая. Не оса, но вполне.

Ниже…

– По крайней мере, нет ямочек, – приободрила я себя вслух. – Нам далеко до рубенсовских красоток, а значит, можно жить. – Отражение улыбнулось.