Путешественница

Фрэзер, по-прежнему отвернувшись от него и не шевелясь, смотрел на огонь, подперев рукой подбородок. Падавший из камина свет очерчивал его ровный прямой нос и мягкие губы, не попадая на лоб и шею.

Майор Грей хлебнул хереса и собрался.

– Весьма сентиментальный рассказ, мистер Фрэзер, – сухо сказал он. – Чрезвычайно душещипательный. Однако не вижу ни одного доказательства того, что это правда.

Фрэзер чуть сдвинулся с места и наклонил голову, чтобы лучше видеть начальника тюрьмы. И так несколько раскосые его глаза сузились еще сильнее, словно от веселья.

– Ну, майор, это-то дело нехитрое.

Из-за пояса своих ветхих штанов шотландец вытащил что-то и протянул руку к Грею.

Тот в ответ также протянул руку, и на ладонь ему упал небольшой камушек.

Сапфир, глубокого синего цвета, как глаза Фрэзера, довольно крупный для такого драгоценного камня.

Грей в изумлении разинул рот и так ничего и не сказал.

– Прошу вас, перед вами доказательство существования сокровищ. – Узник кивнул на камень в руке Грея и поймал взгляд майора поверх стола. – В остальном, увы, вам придется лишь поверить мне на слово.

– Но… но… вы сказали…

– Сказал.

Фрэзер вел себя так спокойно, словно они говорили о погоде.

– Я сохранил лишь этот сапфир, поскольку подумал, что он может пригодиться мне, если меня вдруг освободят или – вы оказались в этом почти правы – если, возможно, у меня получится передать его каким-то образом семье. Вы же наверняка понимаете, майор, – Джейми весело сверкнул глазами, – что мои родные никак не смогли бы воспользоваться сокровищами, не привлекая к себе пристального и совершенно не нужного внимания. Единственный камень – еще возможно, но не более того.

Потрясенный Грей, однако, не вполне лишился дара соображения и понял, что Фрэзер совершенно прав: хозяину небольшой усадьбы, такому, как его зять, никак не удалось бы превратить драгоценности в деньги, не вызвав слухов и толков, которые, в свою очередь, непременно привели бы в Лаллиброх солдат короны. А сам Фрэзер, это весьма вероятно, может оставаться в заключении до самой смерти. Однако как же так: взять и собственными руками выбросить найденный клад! Тем не менее Грей легко в это верил: если и ходит по земле человек, свободный от греха алчности, то это Джейми Фрэзер.

Впрочем…

– Как же вам удалось сохранить его у себя? – неожиданно спросил Грей. – Вас ведь, поймав, обыскали не то что до нитки, до кожи.

Рот шотландца раздвинулся в широкой искренней улыбке, первой увиденной Греем за весь вечер.

– Я его проглотил, – ответил Фрэзер.

Майор непроизвольно сжал сапфир в кулаке, а потом разжал руку и аккуратно положил блестящий камушек на стол рядом с шахматной фигурой.

– Понятно, – сказал он.

– Не сомневаюсь, что понятно, майор, – сказал Фрэзер с серьезностью, которая еще больше подчеркнула насмешку, промелькнувшую в его глазах. – Грубая пища, знаете ли, иногда дает некоторые преимущества.

Прижав пальцы ко рту, Грей подавил неуместный смешок.

– Разумеется, вы правы, мистер Фрэзер.

Грей помолчал, крутя в руках синий камень, затем неожиданно поднял голову.

– Вы же папист?

Он прекрасно знал, что так оно и было, поскольку приверженец Стюартов вряд ли был не католиком-папистом. Не слушая собеседника, Грей поднялся и подошел к книгам в углу и моментально вытащил с полки подаренный матерью том, который не входил в его привычное чтение.

На стол рядом с камнем опустилась Библия в переплете из телячьей кожи.

– Сам я готов принять на веру ваше слово джентльмена, мистер Фрэзер, – сказал он. – Но вы должны понять, что как офицер я прежде всего обязан руководствоваться долгом.

Несколько мгновений Фрэзер молча и бесстрастно смотрел на книгу.

– Ладно, майор, – наконец произнес он и уверенно положил свою большую руку на Библию. – Именем Господа Всемогущего клянусь на Его Святом Слове, что обнаруженные мною сокровища были именно такими, как я о них рассказал.

Его темные и бездонные глаза сверкали в отблесках огня.

– И клянусь надеждой на жизнь вечную, – тихо прибавил Джейми Фрэзер, – что они покоятся в море.

Глава 11

Гамбит

После того как история с французским золотом стала полностью ясна, Грей и Фрэзер вернулись к привычному для них поведению: сперва они обсуждали насущные вопросы тюремной жизни, а затем переходили к свободной беседе на общие темы, иногда отвлекаясь на шахматную партию. В тот вечер они за ужином и после него говорили о романе Самюэля Ричардсона «Памела», отличающемся большим объемом.

– На ваш взгляд, эта книга так велика, поскольку описанный в ней предмет настолько непрост? – спросил Грей и, наклонившись, прикурил от свечи, стоявшей на небольшом столе, сигару. – Однако на такую же толстую книгу издатели потратили много денег, а читателю придется потратить много сил.

Фрэзер улыбнулся. Он не курил и, увидев сигару Грея, заявил, что будет пить портвейн, поскольку только его вкус не перебьет запах табака.

– Сколько страниц в этом томе? Тысяча двести? По-моему, да. Мне кажется, трудно с точностью и подробно передать сложные жизненные коллизии в ограниченном объеме книги.