Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

Внизу были слышны звуки разговора. Я учуяла запахи, среди которых ясно различила запах жареного мяса. Живот дал санкцию спускаться вниз, потому как сэндвич и миска супу – это слишком мало для двадцати четырех часов с лишком.

Я придала одежде – или тому, что ее заменяло, – если не приличный вид, то хотя бы сколько-нибудь удобный для меня. По крайней мере, грудь была закрыта, а что конец одеяла тащился по полу, то я взяла его в руку.

Мясо жарили на первом этаже. Оттуда же доносилось звяканье посуды и звук пережевываемой еды. Я открыла дверь, попав в длинную комнату, служившую здесь столовой.

Разумеется, завтракали только девушки и женщины. Всех было около тридцати, и большинство сидели почти голышом, впрочем, кое-кто был в платьях. Мое появление не осталось незамеченным: одна из девушек, сидящая в конце стола, помахала мне рукой, показывая, что для меня есть место.

– Новенькая? – Она рассматривала меня с профессиональным интересом. – Мадам, вообще-то, принимает только до двадцати пяти, а тебе больше. Но мордочка твоя хороша, так что не переживай – все получится. Да уж, наверное, получилось, раз ты ходишь в одеяле.

– Да, смазливенькая, зубы белые, кожа в порядке… – вмешалась брюнетка, сидящая напротив нас. – Сиськи, кажется, тоже.

Она перегнулась через стол, взглядывая на верх одеяла. Невольно я оказалась в центре внимания.

– А вообще, не бери одеял и ни простыней, ни покрывал – мадам ругается. Ходи в своей рубашке, но с кровати не тащи, – консультировала девушка, позвавшая меня.

– И смотри, чтоб на белье ничего не оставалось. Это тоже не нравится мадам, да и с тебя высчитают потом. – Брюнетка следила за мной, пока я молча осматривалась по сторонам.

– Миленькая, как тебя звать? А то мы тебя усадили и заговариваем. Я, к примеру, Доркас, – низенькая улыбчивая девушка, похожая на булочку, встряла в разговор, – а это Пегги, – ею оказалась брюнетка, – а вот и Молли. – Блондинка Молли была позвавшей меня.

– А я Клэр, – кутаясь в одеяло, произнесла я.

Что ж, девушки сочли меня своей товаркой, а я не представляла, как разубедить их. Но сейчас превыше всего было мое желание плотно покушать. Объяснить все можно будет потом. Не обидятся же они, в самом деле, что я съела чей-то завтрак. Все желающие поесть были уже внизу, когда я пришла.

Мне даже не пришлось просить: Доркас, догадавшись, чего я хочу, вынула из шкафчика тарелку из дерева и поставила ее передо мной, одновременно указывая на тарелку, полную вкусно пахнущих колбас. Я мысленно поблагодарила поваров, постаравшихся на славу. Вне сомнений, я была готова съесть и менее вкусное блюдо.

«Отлично, не то что больничная еда». – Я поедала картошку, которая тоже была жареной, как и мясо, памятуя кафе по месту моей работы.

– Нелегко же тебе пришлось в первую ночь-то!

Это была Молли. Она показала куда-то на мое одеяло, и я ужаснулась, опустив глаза. На груди виднелись пятна крови. Судя по всему, и на шее тоже, потому что Молли смотрела и туда.

– Нос тоже немножко припух, – это Пегги посмотрела на мое лицо.

Тут она снова наклонилась ко мне, от чего бывшая на ней одежда упала на стол, нимало не смущая ее владелицу.

– Чай, больно? Не нужно терпеть такое. Если дело доходит до рукоприкладства, то визжи что есть мочи. У нас на этот случай есть Бруно. Мадам сама велит нам так поступать, она бережет нас.

– Кто есть?

– Бруно, привратник. – Доркас со смаком ела вареное яйцо. – Но вообще это у него прозвище. Он огромный, и силищи в нем что в медведе, потому и Бруно. А как его там величать по-настоящему? – Доркас запрокинула голову, ожидая ответа от всех. – Гораций, что ль?

– Теобальд. – Ответившая Молли произнесла имя Бруно-Теобальда нараспев, подчеркивая его редкость. – Джейни, эля нам еще! – Она кликнула служанку и обратилась ко мне: – У нас отменный эль, ты должна его попробовать. – Молли не была симпатичной, черты ее лица были неправильны, кроме четкой линии губ, но она неуловимо располагала к себе. – Пегги говорит верно. С такими клиентами мы дела не имеем. Но если мужчине хочется почувствовать себя главным, пощипать тебя да пошлепать – за чем же дело стало? Таких много, оно и понятно: не каждому доводилось на самом деле насиловать девушек, а вот почувствовать в своих руках жертву многие не прочь. Их нельзя гнать, они много платят. А выгонишь – сама потом заплатишь, раз не умела заработать. Но коль видишь, что дело худо, – не стесняйся, зови Бруно. Он ночью бдит. На, держи. – Молли прервала монолог, чтобы сунуть мне в руки кружку эля.

– Так-то, птичка, могло быть и хуже, – Доркас закончила осматривать меня и, видимо, не нашла ничего, стоящего беспокойства. – А между ногами, уж верно, болит и жжет? – Она лукаво посмотрела мне в глаза, понимая, что не ошиблась.

– Ой, девочки, ей стыдно! Вот это новость! – захохотала Молли, обращая внимание сидящих на мой конфуз. – А, вот я недотепа! Ты ж впервой так, наверное?