Путешественница. Книга 2. В плену стихий

– Госпожа не бояться, нет. Моя караулить. Первая жена идти смело, быть смело, – заверил он свистящим шепотом.

– Хорошо, спасибо, – растерянно поблагодарила я, занятая мыслью, где бы найти француза.

Фергюс, конечно же, стоял вместе с Марсали. С кормы они смотрели на белых птиц, сопровождавших корабль. Первым делом он сказал, что не уверен, что кто-то покушается на жизнь Джейми.

– Бочки на складе могли взорваться сами по себе, это не редкость, такое часто случается, равно как и пожар в хлипком сарае…

Я дернула его за рукав.

– Погоди. Что у вас там произошло? Ты можешь мне объяснить, что, где и когда взрывалось, а что горело?

– Разве милорд не сказал? – вскинул брови француз.

– Милорд сейчас ни на что не годен. Он направил меня к тебе, сказал, что поручает расспросить, мол, ты все знаешь.

Фергюс осуждающе покачал головой.

– Милорд не меняется. Сколько я его знаю, он говорит, будто может управлять своим желудком силой воли и не заболеет, но всегда заболевает, как только корабль отходит от пристани футов на девять.

– Ого, я такого не знала. – Джейми не переставал меня удивлять. – Надо же, какой упрямец!

Марсали прикидывалась, словно меня здесь нет, и настаивала на своей отстраненности, но не могла не слышать разговора, а услышав, не смогла сдержаться и не засмеяться. Правда, заметив, что я смотрю на нее, она быстро перевела взгляд на морской простор.

Фергюс сочувственно улыбнулся.

– Миледи, вы ведь знаете его. Он такой и ничего не попишешь. – В его голосе слышались любовь и преданность. – Даже будучи при смерти, будет молчать.

– Ну поди посмотри на него сейчас. Вид – лучше всяких слов.

Произнося эту колкость, я чувствовала удивление и благодарность. Фергюс неотлучно находился при Джейми в течение двадцати лет, но тот не раскрыл своего секрета, считая морскую болезнь постыдной слабостью, в которой зазорно признаваться. Я бы знала, что он умирает, не только потому, что я врач.

– Ох уж эти мужчины…

– Мадам?

– Нет-нет, ничего, продолжай. Бочонки и пожар, – напомнила я.

– Разумеется.

Француз убрал наползавшие на лоб волосы крюком.

– Это произошло у мадам Жанны, в аккурат за день, как вы вернулись.

Значит, в день, когда я приехала в Эдинбург, причем за пару часов до моей встречи с Джейми в печатне. Той ночью Джейми, Фергюс и еще шестеро проведали бернтислендскую пристань, где среди кулей с мукой были спрятаны бочонки с мадерой.

– Она пропитывает дерево позже, чем другие вина. С бренди так не выйдет – собаки учуют. А мадера, залитая в бочонки, является вполне невинным товаром.

– Собаки? Чьи собаки?

– На таможне появились собаки, натасканные на табак и бренди, – то, что больше всего любят контрабандисты. Вернемся к нашим баранам. Мадеру мы пронесли спокойно, без происшествий. Припрятали на складе – его формально держит лорд Дандас, а по факту – милорд и мадам Жанна.

– Понимаю. – Я вновь ощутила, как падает сердце. Именно так, как оно падало тогда, когда мадам Жанна узнала Джейми и отперла ему. – Они в доле?

– Можно сказать и так. – Фергюс с сожалением добавил: – Милорд имеет всего пять процентов, хотя он нашел это место. Зато мадам располагала живыми деньгами. Быть печатником – оно, знаете ли, не так прибыльно, как держать заведение.

Марсали продолжала смотреть на море, но подняла плечи.

– Наверное, так оно и есть.

Мадам Жанна далеко, в Эдинбурге, а мы здесь!

– Продолжай, пожалуйста. Милорду грозит опасность, а мы здесь рассусоливаем.

– Да, миледи. Мы спрятали товар, его осталось только замаскировать и продать. На рассвете все контрабандисты должны были разойтись, а пока пробавлялись напитками. Двое попросили денег, чтобы уплатить по долгам или купить еды семьям. Милорд пошел за золотом в каморку напротив.

Контрабандисты не смогли насладиться выпивкой: крепежная решетка не выдержала веса стоявших на ней бочек и треснула. Маклауд, лучше других знавший тонкости складского дела, вовремя крикнул, чтобы люди легли. Бочка с элем весом две тонны скатилась с пирамиды, развалила ограждение и лопнула. За ней покатились другие.

– Милорда спасла Пресвятая Дева, не иначе. Он как раз проходил мимо пирамиды.

Лопнувшая бочка упала в паре дюймов, а когда начали падать остальные, Джейми прыгнул в пустую винную клеть.

– Понимаете, миледи, такое часто случается, – пояснял француз. – Нельзя сказать, что это редкость. В год с десяток складских работников Эдинбурга гибнет именно так. Но был и второй инцидент – пожар.

Это произошло за неделю до события на складе. Джейми работал тогда в сарайчике с упаковочной соломой. Перед дверью висел светильник, который внезапно упал и вызвал возгорание. Между Джейми и выходом возникла стена огня.

– Сарай был старым, а доски – гнилыми. Милорду достаточно было пробить дыру в стенке ногой, чтобы выбраться наружу. Похоже, очень похоже, что светильник упал сам, да только милорд говорит, что слышал не то выстрел, не то что-то подобное, а потом возникло пламя.

Фергюс наклонил голову, вздыхая. Очевидно, он сидел у постели Джейми ночь напролет.