Путешествие без карты

Посетил амбулаторию для прокаженных и совершенно пустую больницу в Коке. В отличие от больницы в Йонде, эта прекрасно оснащена, но нет ни одного пациента [106]. Правда, главной моей целью было познакомиться с dispensaire [107], мадемуазель Андре де Йонг, GM [108]

, героиней войны, про которую рассказывают, что ей удалось вывезти из Бельгии около тысячи союзных летчиков, прежде чем немцы арестовали ее и отправили в концентрационный лагерь. У нее красивые, веселые глаза, и выглядит она еще очень молодо, хотя ей уже, наверное, за сорок. Она сказала, что говорит по — английски с акцентом потому, что языку она училась у всего Британского содружества: канадцев, австралийцев, англичан. Говорят, что по характеру она вспыльчива, но тут же и отгорит; книга, которую написал о ней англичанин Эйри Нив, по — французски называлась «Petit Cyclone» [109].

Плывущая по реке Конго растительность — серьезная угроза навигации. Военным поручено уничтожать ее ядохимикатами, а от этого яда, говорят, человек может со временем тронуться рассудком.

Вечером с доктором объехали плантацию, а потом в тщетных поисках гиппопотамов доехали до деревни Иконга, чтобы посмотреть захватывающее зрелище — закат на реке Конго. Пылающую дорожку пересекают пироги, возвращающиеся с рыбной ловли.

Густой сине — зеленый цвет пальм: точно папоротники, растущие из коры ананасов.

После обеда до двух часов ночи ходили с Л. и полицейским Роланом Вери по африканским кабачкам. Реклама «полярного» пива. Белые жокейские шапочки носят название «полярных». Публичные женщины: помада на губах африканки становится розовато- лиловой, а кожа под косметикой кажется серой, будто намазана глиной в знак траура. Старик — сумасшедший в рваной рубашке, с женской сумкой. Возле последнего кабачка грандиозный спор: женщина выпила пиво из мужской кружки. Пристали две девицы: «Тут у всех гонорея и сифилис. А мы здоровые». В кабачке молодой спорщик — тонкие, изящные руки африканца. Он с сомнением говорил о честных намерениях европейцев, но, когда я упомянул Гану, смутился. Африканец по — настоящему и не знает, что происходит в мире. Он вроде бы и рад поверить в искренность белых, но в то же время испытывает смущение и боязнь разувериться в собственных догмах. Другой на его месте, возможно, и слушать бы нас не стал.

Вернулся домой вместе с Бери, выпить рюмочку виски. Он похвалил моего Скоби — точный, по его словам, тип колониаль — ного полицейского [110]

. Дома в 2.45; завтрашняя поездка к озеру отменяется.

1 марта. Воскресенье. Йонда

Доктор в романе: «По временам ему чудится, будто его стол окружают запахи африканцев, и сердце его начинает колотиться точь — в-точь как в день его первого приезда в Африку».

Похмелье; не вставал почти до восьми часов; чашка кофе, ленч со священниками; долгая сиеста: читал «Дикие берега любви» — безудержное многословие; отправились в Кок вместе с Л., в маленьком ресторанчике пили пиво. Месса в Коке (совершенно лишенная религиозного духа): все вертят стульями и вертятся сами, точно в танце; так и кажется, что перед тобою партнерша. Большинство малопривлекательные, колониального типа. Для африканцев, как обычно, низкие скамеечки высотой несколько дюймов.

Дискриминация повернула в обратную сторону. За пользование радиоприемником белые платят больше, чем негры; в суде, при отсутствии свидетелей, если негр заявит, что белый его ударил, суд всегда на стороне нефа, и это ведет к шантажу. Самобичевание европейцев — многие монахини после событий в Леопольдвиле получили письма из Европы: «Мы сами навлекли на себя эти беды». Они понятия не имеют, как самоотверженно помогают здесь африканцам.

Турнюры африканок: они надевают на бедра, прямо на голое тело, нечто вроде веревочного каркаса с пластмассовыми кольцами. Чем богаче женщина, тем больше колец. Им придается сексуальное значение. Интересно, снимают ли они их, когда отдаются мужчинам?

Контроль за рождаемостью здесь не проблема. Африканская раса вымирает из-за бесплодия женщин, больных гонореей. К доктору на днях привели восьмилетнюю девочку, больную гонореей.

2 марта. Йонда