Путешествие Черного Жака

— Знаешь, Жак, — заметила Брунхильда, — наверное, я не пойду с тобой до самого Катара, провожу тебя пару миль, мы обозначим направление, а дальше ты отправишься сам. Хорошо?

— Конечно, — откликнулся я и про себя подумал, что так действительно будет лучше.

Почему-то меня не оставляло чувство, что добром путешествие в компании возбужденной воительницы Брунхильды не закончится.

Мы шли несколько часов и совсем не разговаривали, как вдруг…

— Падай на землю! — бешено закричала Брунхильда и скакнула куда-то в сторону.

— Что?! — я повернулся к ней. — Не понял тебя?

«Неужели опять началось, и она не может совладать со своей бурной натурой?!»

— Я же сказала ПАДАЙ! — Брунхильда ринулась куда-то к кустарнику, размахивая тяжелой палицей.

Я с удивлением крутил головой, не понимая, что происходит. Внезапно в воздухе свистнула тонкая стрела. Она пролетела в нескольких дюймах от моего лица и вонзилась в широкий ствол дерева, слегка подрагивая черно-белым оперением.

Я резко обернулся, и успел увидеть, как Брунхильда с обезумевшим лицом летит на меня. Ее громадная туша буквально смяла меня, я сильно врезался в землю и ощутил, что лицо мое оказалось между двух налитых соком жизни грудей. Его почти расплющило. От ужаса я застонал. «Ну все, все-таки убит женским бюстом!!!» Над нами пронеслись еще две стрелы. Потом великанша откатилась, и я понял, что только теперь могу вздохнуть.

— Быстро, — взревела Брунхильда, — это племя кувачосов, нам надо уходить!!!

Я вскочил на ноги и рассмотрел, как среди густой растительности слева мелькнуло обнаженное смуглое тело дикаря и изгиб мощного древка высоченного лука, зажатого в его цепком кулаке.

— Эй, почему они напали на нас?

— Наверное, не любят чужаков. — Брунхильда резко вцепилась в мое предплечье и потащила меня через лес. — Сколько раз я их видела, но на меня одну они так не реагировали.

Она продиралась сквозь густые заросли, как дикий зверь, ломала ветки крепкими мускулистыми руками, таранила бурелом тяжелыми полушариями грудей, давила ступнями кустарник и более мелкую растительность. При этом я едва поспевал за ней и не видел впереди совсем ничего — только ее широкую спину и перемещавшиеся под кожей буфы накачанных мышц.

Кувачосы двигались быстро, они больше не стреляли. Может, решили взять нас живыми, а может, чувствовали, что нам уже не уйти, и решили не тратить стрелы, а окружить нас и прикончить острыми ножами.

— Они, случайно, не едят людей? — выкрикнул я.

— Нет конечно, — сдавленно, с напряжением в голосе проговорила Брунхильда, — а впрочем, я про них совсем ничего не знаю, может, и едят, но не думаю, скорее всего, они ловят пришельцев и приносят их в жертву своему мерзкому богу.

— Тоже неплохо, — откликнулся я.

— Что?

— Да нет, ничего…

Внезапно я натолкнулся на ее широкую спину: Брунхильда остановилась.

— В чем дело?

Я выглянул из-за ее плеча и увидел, что путь нам преградили несколько худых и мускулистых дикарей, в руках у них были туго натянутые луки с костяными накладками и цветными тесемками по краям. Из одежды на кувачосах были только черно-белые перья в темных длинных волосах, унылые детородные органы, съежившись, висели у них между ног. Позади послышался шелест — я обернулся. Несколько кувачесов выбрались из леса и, рассыпавшись полукругом, отрезали нам путь к отступлению.

— Ну вот, — сказана Брунхильда, — кажется, здесь нам придется принять последний бой. Ты готов дорого отдать свою жизнь, Жак?

— Боюсь, что нет…

— Что?

— Нет, я не готов отдать свою жизнь, даже дорого…

— Смешно. — Воительница поглядела на меня с сочувствием. — Проявляешь силу духа — шутишь в последние мгновения жизни?

Я ничего не ответил. Она обернулась к дикарям, угрожающе подняла вверх свою громадную палицу и грозно сдвинула брови.

— А ну, уродливые создания! — прорычала она. — Кто из вас хочет сочного женского тела?

— О-о-о, я оченя хотель бы, — неожиданно ответил один из дикарей и опустил лук.

Скромно потупясь, он вышел вперед и застыл перед Брунхильдой, с восхищением рассматривая ее своими маленькими черными глазками.

— Что? — От удивления Брунхильда открыла рот.

— Я хотель бы оченя, — повторил кувачос, — ну ты нама всем оченя нрависся.

Другие дикари согласно закивали, улыбнулись, опустили луки и подошли к нам немного ближе. Некоторые из них с опасением стали протягивать руки, чтобы потрогать гигантскую грудь, но воительница яростно зарычала, и кувачосы отпрыгнули.

— Похоже, в отличие от меня они верят в любовь с первого взгляда, — заметил я.

— Не, — решительно возразил тот, что первым выразил желание воссоединиться с Брунхильдой, — мы давно за тобой наблюдаема, оченя нам нрависся… А ты, — он ткнул в меня указательным пальцем, — не мозно у нас ее забирали. Она наоса…

Откровение дикаря просто поразило меня. Я обернулся к воительнице и удивленно застыл. В глазах Брунхильды стояли слезы.

— Боже мой, — приложив руку к груди, пробормотала она, — а я-то считала их противными недоумками, а какие чувствительные у них сердца…

— Ну и что теперь? — поинтересовался я. — Как мы будем выбираться из этой ситуации?