Путешествие Черного Жака

Стол ломился от яств, но большинство здешних кушаний на мой предвзятый взгляд выглядели совсем неаппетитно. Чтобы не обидеть хозяйку, которая с гордостью взирала на накрытый ею стол, я сделал вид, что поражен ее искусством и от восторга просто таю. Скатерть была несвежая; еду она разложила в глиняные тарелки и миски, в центре стола стояло несколько пыльных бутылок с красным вином и два моих приятных знакомца — бочонки с элем из королевских подвалов. Главное блюдо представляло собой серую массу беспорядочно шевелящихся странных сушести, которые едва слышно попискивали. Морена посыпала их мелко истолченной приправой, но уже к середине трапезы они ее сжевали. Слева от главного блюда стояли тарелки с белыми корешками, лежали горки шевелившихся крысиных хвостиков — демонический деликатес, червячки — белые, синие, зеленые… Увидев, чем нам предстоит закусывать вино и эль, Луксор защелкал змеиным языком и ухватил Ракрута за плечи:

— С ней тебе чертовски повезло, дружище, только погляди, каких вкусностей наготовила твоя Морена.

— Я хотел, чтобы сегодня было уютно всем. — Де Мирт скосил на меня хитрый коричневатый глаз. — Эй, Жак, я знаю, что у тебя вкус немного другой, ты в принципе сможешь поесть мяса выведры — она водится в этих болотах… И приходит ко мне иногда, чтобы я ее скушал — почитает за честь.

Он показал на жирные ломти мяса, разложенные в глиняной посудине, по цвету напоминавшие свежую ветчину.

— Но вообще-то, — Ракрут улыбнулся, — крысиные хвостики — потрясающая вещь, слышал бы ты, как они хрустят на зубах.

— Пальчики оближешь, — подтвердил Луксор.

— К тому же они растительного происхождения, — заметила Морена.

— Хм, я попробую, — откликнулся я…

— А этого моего друга, — пьяно поводя в воздухе пальцем, сказал Ракрут де Мирт, — зовут Поппер Скервиль, он живет в одном из нижних, ик, пределов… и мы… непременно… должны его увидеть.

— А ты уверен в этом? — медленно спросил я, чувствуя, что мое настроение уже лучше не станет кажется, я дошел до точки, теперь оно могло только ухудшаться.

— Еще бы… Я ж его сто лет не видел.

Ракрут де Мирт решительно отставил кружку с элем и принялся метаться по залу, выкрикивая слова заклятия и делая пассы руками. Сначала все было тихо, я даже решил, что де Мирт напился до утраты решительно всех магических способностей, но в конце концов что-то стало происходить. Откуда-то налетел теплый ветер, потом он усилился, понесся сильным ураганом, уронил несколько бокалов со стола, скатерть затрепетала, а затем понесло такой жуткой вонью, что я сморщился и зажал нос.

— Это что, Поппер Скервиль так пахнет? — удивилась Морена. — Не замечала за ним раньше подобного. Наверное, де Мирт застал его в неподходящий момент.

— В неподходящий момент? — отупело удивился я.

— У всех нас бывают неподходящие моменты, — наставительно заметила Морена.

— Не люблю, когда он колдует в пьяном виде, — пожаловался Луксор, — вечно что-нибудь не так, в прошлый раз, вместо того чтобы украсть у короля темный эль, — украли светлый, теперь вот пей его.

— А мне нравится светлый…

Зловоние между тем все усиливалось, пока не стало совершенно невыносимым. В то же мгновение я заметил быстро прорисовывающуюся фигуру, словно сотканную из воздуха. Ее очертания делались все отчетливее, пока не стали нестерпимо яркими, потом свет неожиданно пропал, и я разглядел, что это отвратительнейшее коренастое создание, словно выбравшееся из зловонной болотной жижи и, кажется, из нее же невпопад слепленное. С чудовища падали на каменный пол пузырившиеся бурые капли.

Ракрут де Мирт удивленно плюхнулся на стул, разглядывая пришельца округлившимися глазами.

— Это не Поппер Скервиль, — возмущенно сказал он, — он просто не может быть Поппером Скервилем… У Сквериля вот такой вот нос… Вот такие вот уши. Кажется, они там что-то перепутали или это я что-то перепутал…

Он с сомнением уставился на свои руки.

Что происходит, когда колдуны, или демонические создания, путают заклинания, я уже хорошо знал. При воспоминании о кровожадном Ж, воплотившем в себе мои самые дурные наклонности, неприятный холодок начинал забираться мне за воротник и ледяными пальцами щекотать под мышками.

— Мое имя Поскервиль, — нараспев сказало существо из зеленой тины, чавкая мокрым маслянистым ртом, — я коллекционирую души.

— Какой интересный мужчина, — проговорила Морена, ловко обнажив белое гладкое плечо, чем вызвала во мне жгучий приступ ревности: я никак не мог привыкнуть к свободным нравам служителей тьмы.

— Весьма опрометчиво. — Поскервиль огляделся, глаза его вращались в глазницах с противным бульканьем. — Ни тебе защитного круга, ни тебе знаков, ни тебе серьезного противника…

Кажется, его рот, или, точнее, щель, которой он говорил, растянулась в подобие улыбки. Из-за жижи, стекавший со лба, ему приходилось постоянно отплевываться, поэтому с точностью утверждать, какие эмоции он испытывал, когда что-либо говорил, я не берусь.

— А у вас здесь неплохие темные души собрались, — сказал Поскервиль, — за твою, демон, хозяин будет благодарить меня стоя.