Путешествие из пункта А в пункт А

А были эти домики пресимпатичненькие, некоторые из них даже двух- и трёхэтажные, с колоннами, с подворотнями, куда уходила и сразу же обрывалась булыжная мостовая. Туда могла заезжать подвода с дровами или сеном, и лошадь трясла ушами, и мычала в хлеву городская корова, и сам двор, заросший травой, пресекала не одна тропинка. Лошадь приходила и уходила, появлялась другая, корова телилась, продавалась, съедалась, да и сам то ли хлев, то ли сарай не раз разбирался и собирался, кочуя по двору, и снег зимой засыпал двор по самые окошки, и сосульки частоколом свисали с крыш, пробивая каплями корки волнистых сугробов. И за низенькими крышами сияла солнышком на маковках церковь с колоколенкой, и рядышком тоже лепились друг к другу домики – и не деревянные, и не каменные, и не одно-, и не двухэтажные: нижний, оштукатуренный этаж у них так глубоко врастал в землю, что верхний, деревянный, мог вполне сойти за первый…

* * *

В одном из таких домиков, по окошки ушедшем в землю, за столом сидела девочка и с безмолвным ужасом таращилась на суп, полезный, молочный с морковью и тыквой. Девочка оторвала взгляд от супа, мечтательно посмотрела наверх, в окно: кривые Колины ноги сворачивали в сторону его дома.

Коля вступил в ту золотую пору, когда недостаток волос на голове не вынуждал бриться наголо, и живот ещё только-только начинал вырисовываться, почти не свисая над ремнём китайской фирмы «Мустанг», и волосатые груди не переросли маленький девичий размер. Нет, Коля не красавец, но себе цену знал: он правильный мужик, пил, но в меру, и при этом ещё и натурал, а это значит, что не только. во-первых, но и во-вторых, и в-третьих!

И у такого-то мужика проклёвывалась перспектива спать и есть все выходные трое суток в компании матери и тётки, а затем пойти на работу и делать это уже без них. И всё потому, что у его подруг был один общий недостаток: они хотели, чтоб он на них женился. Коля пробовал переключаться на замужних, но у тех всё второпях, всё некогда. Приходилось «вводить второй состав». А если он случайно имя перепутает, и всего-то только разок, то тут крику, боже ж ты мой! В общем, не устроена его личная жизнь, во всяком случае, на ближайшие три дня. И несмотря на то, что мать наварила кастрюлю супа, домой не тянуло. Коля обречённо рылся в телефоне: имеются тут номерочки нескольких интернет-крошек, давно пора встретиться хотя бы с одной, и побыстрее, чтобы футбол по телеку не пропустить. Времени в обрез, а потому необходимо либо самому к даме подскочить, либо к себе вызвать, к тётке с матерью в смежных комнатах для экстрима.

– Ну-ну, отвечай, – слушая гудки в телефонной трубке, Коля нетерпеливо притоптывал ногой.

Глава 2. Всё на продажу

Время то же

Рома оформлял в МФЦ продажу квартиры. Ещё несколько подписей, печатей, – и его недвижимое имущество перекочует в движимое, на рублёвую карточку Mastercard, и без задержки, и без остатка – на долларовую. Его мир, с детскими воспоминаниями и юношескими фантазиями, сожмётся до кусочка пластика, срок действия которого истекает через три года.

Сидя у окошка приёма документов, он с болью чувствовал, как каждая канцелярская операция приближает его отречение от своей прошлой жизни, от родительского дома, бетонных стен, вобравших в себя голоса ушедших родителей, где отец поднимал его высоко-высоко, к самому потолку, к ослепительно жёлтой лампе, и Рома смеялся, барахтался в его руках, не зная, что именно это и есть счастье.

Рома рос послушным ребёнком и, не рассуждая, уверенно шагал указанным мамой курсом. Два года назад, оставшись один, Рома сам от себя ушёл, заблудился: его жизнь, погружённая в любимую математику, вдруг рассыпалась, контакты с коллегами по всему миру оборвались, и мозг погрузился в сомнамбулическое состояние. Каждый Ромин шаг казался вполне логичным, но только на коротком отрезке времени, зато все шаги вместе последовательно складывались в действие если не граничащее с глупостью, то, во всяком случае, совершенно нестандартное.

Рома пришёл к выводу, что его призвание не математика, не теоретические вопросы, а взращивание надежд будущего. Будущее – это дети. Не свои, их никогда не было, – чужие. Ради них руководство шахматным кружком в доме творчества он сочетал с усердной заочной учёбой в педагогическом. Но надежды будущего взращиваться не желали, а его собственные разбились: ясноглазые отпрыски не понимали каскадов Роминых отвлечённых мудрствований, метафор и аллегорий, изнывая от скуки и неподвижности. Кружок развалился, Рому уволили, вот тогда-то и объявились его приятели по матмеху университета с уговорами продать квартиру и уехать в другую точку земного шара. Рома их послушался: на их стороне был разум, на его стороне – чувства. Последние дни ему стало казаться, что необходимо покинуть эти места побыстрее, а причину поспешного отъезда афишировать не следует.