Путешествие на берег Маклая

Пройдя опять довольно широкий болотистый ручей, я увидел пальмы и, поднявшись на следующую террасу (соответств[ующую] первой – более высокой, с которой я сошел из леса к берегу), я был встречен населением Гумбу, которое прокричало мне свое «Э-ме-ме». Я приступил сейчас же к делу – сказал, что пришел рисовать их идолов. Меня привели в совсем темн[ую] хижину, где под крышей висели 2 бревна футов в 15 или 18 длины, представляя нескольких идолов, стоящих один на голове другого. – Было так темно, что о рисовании и думать было нечего.

Я объявил спутникам, что в хижине нет солнца – что рисовать я не могу и чтобы мне показали бы других. От площадки, вокруг кот[орой] стояли хижины, мы прошли лесной тропинкой к следующей площадке и группе хижин, между кот[орыми] возвышалась высоко крыша старой буамбрамры. Там я нашел довольно хорошо сохранивш[егося] идола Пам-Пам и другого, подобно тому, кот[орого] видал в первой избе. 3 идола стояли один на другом. Срисовав их, я вышел к группе папуасов, кот[орые] расположились у дверей, раздал каждому табак и, пока рисовал окружающие хижины, объявил, что желаю иметь черепа «тамо (людей) Гумбу». Послышались голоса и, между проч[им], и голос Туя, что более нет – корвет забрал всех.

Я оставался при своем – что есть – и показал кусок табаку, 3 гвоздя и ленту катуна – то, что я желал дать за каждый. Появился скоро один, немного погодя 2 других, затем 3 еще. Я с большим удовольствием раздал каждому обещанное, да еще с прибавкою, несмотря на сотни муравьев, связал черепа и, прикрепив к палке, взвалил на плечи. Прощаясь с туземцами, я пригласил по-прежнему посещать «таль Маклай» (дом Маклая) и приносить кок[осы], сах[арный] тр[остник], карт[офель] и т. д.

Вследствие интересной и давно желанной ноши я промочил себе ноги, неосторожно переходя ручей, и, благодаря ей, дорога назад, несмотря на жару, показалась мне короткою. – Черепа великолепны, разумеется, очень жаль, что к ним нет нижних челюстей, но пока я и этим доволен. Работы мне теперь на целых 6 или 7 дней перерисовать всех! Бумага писчая и для рисования с каждым днем убывает, и я боюсь, что не хватит на след[ующие] месяцы. Плохо…

145 Д. 13 февр. Втр. Бился все утро над рисованием одного черепа – надеюсь, что не над каждым придется сидеть так долго. Кончу эту работу, думаю отправиться в Колику и потом в Били-Били.

146 Д. 14 февр. Срд. Сегодня несколько замечаний о пище: вот уже 5 месяцев, как я питаюсь почти исключительно растительною пищею, и мне ее действие на организм становится весьма чувствительно. Оно состоит в значительной общей слабости, сравнит[ельно] с сост[оянием] при моей прежней пище, и потом в огромном количестве растительн[ых] материалов, кот[орые] приходится поглотить в день, да и то не чувствовать себя вполне сытым.

Для примера перечислю здесь, что мне пришлось съесть сегодня в день, когда мне не пришлось заниматься физическою работою и даже когда я почти вовсе не сходил с моей веранды, так как я утром рисовал черепа, перед обедом читал. Кроме большой тарелки с вареным рисом за завтраком и другой с бобами за обедом, я съел один кокос, штук 9 аусь (цвет. тростника [2 слова неразб.]), 12 бананов, около ¾ [?] таро и с чаем высосал сахар [ного] тростника футов 4 длины, и при всем этом количестве травы не чувствовал себя сытым, съел бы еще, если бы масса уже съеденного не была так велика.

Приходится много зараз или часто есть, недостаток припасов заставляет думать о приобретении пищи, и все вместе меня очень стесняет и мешает мне. Был поэтому доволен, когда Туй принес мне испеченного таро, кот[орого] прежде я не видел, и объявил, что в Горенду и сосед[них] деревнях этого «аянь» много – прибавка и разнообразие нашего стола. Плохо, что у меня так мало приправ и нет ни жира, ни масла – кроме соли и кэрри, и того и другого в малом колич[естве], теперь нет ничего.

147 Д. 15 февр. Чтврг. Только что я расположился рисовать 5-й череп, явились гости. Это были люди из дальней горной деревни, и потому мне интересны объекты наблюдения. Я их хорошо принял, дал табаку и красн[ых] тряпок, чему они очень радовались. Ни физиономией, ни цветом кожи, ни украшениями они не отличаются от моих прибрежных соседей.

Когда я им показал их физион[омии] в зеркале, надо было видеть их глуповато-изумленные и озадаченные лица, некоторые отворачив[ались] и потом осторожно заглядывали снова в зеркало, но под конец заморск[ая] штука им очень понравилась, и они почти вырывали зерк[ало] друг у друга. Я выменял у одного из гостей футляр для извести с оригин[альными] орнаментами за несколько железн[ых] безделок. Мы расстались друзьями.