Путешествие на край комнаты

Вид у него был отнюдь не влекущий. Совершенно не перспективный был вид. Хотя парень был молод и очень даже неплохо сложен, выглядел он, как законченный неудачник. Даже на мелкого наркодилера не тянул. Вызывало серьезные опасения, как у него с соблюдением личной гигиены; его одежда всегда была мятой и грязной, как будто он провел ночь в полицейском участке в камере предварительного заключения; да и вообще парень, который целыми днями торчит у входа в метро, вряд ли имеет что предложить женщине в плане серьезных, длительных отношений. Но этот его «Привет» — это было блестяще. Терпеливый паук в ожидании жертвы, он говорил только: «Привет». Так просто. Так прямо. Никакого дурацкого свиста вслед проходящим женщинам, никакой вызывающей жестикуляции, никаких оскорбительных комплиментов, а стало быть — никакого риска получить отказ. Он мог простоять там хоть целый день — чем он, собственно, и занимался — и вообще ничего не делать, а просто говорить: «Привет». Этого было вполне достаточно, и он знал, что этого достаточно. Если дама настроена на приключение, ей достаточно просто замедлить шаг и повернуть голову. А там уже можно вступить в беседу. Тем более что из тысяч женщин, проходивших мимо, наверняка бы нашлась ну хотя бы одна, у которой мелькнула бы мысль: а почему, собственно, нет? А если женщине интересно продолжить знакомство, вежливое обращение — это как раз то, что нужно. И всё, что нужно.

«Привет» Уолтера — такой же простой и прямой. Сильнодействующий «привет». Я бы даже сказала, убойной силы.

Уолтер умер десять лет назад.

* * *

Я звоню Одли.

— У меня есть для вас другая работа. Как раз то, что вы любите. Вам надо будет поехать за границу.

В трубке — глухое молчание.

— Алло? Одли?

— Я не езжу по заграницам.

— Но вы говорили, что не любите сидеть дома. Любите ездить.

— Да. Но только не за границу.

Странно. Он всегда такой самоуверенный, дерзкий, напористый… а тут ему явно не по себе. Мне даже кажется что он немного напуган.

— А почему? Вы не любите летать самолетами?

— Нет. Я вообще не люблю заграницу.

— Ну ладно. Тогда извините.

Я в полной растерянности. Я не знаю, к кому еще обратиться. Я так рассчитывала на Одли.

* * *

На следующий день мне звонит Одли.

— Я — трус, — говорит он.

— Человек, занимающийся карате, не может быть трусом.

— Может. Я знаю, что говорю. Бокс, карате, когда ты первым хватаешься за микрофон в караоке — это все ерунда. Я — трус, и мне это не нравится. Если эта работа действительно интересная, я за нее возьмусь. Но это вам обойдется недешево.

— Каждый чего-то боится.

— Не каждый. Мне встречались и очень крутые парни.

— И кто был самым крутым?

— Как-то ночью мы с братьями переходили дорогу, нас было пятеро, и тут вдруг появляется этот мужик на машине и давай нам сигналить. Ситуация была двоякая: мы дурачились на проезжей части, но зачем ему было сигналить?! Я доказываю ему палец, мол, иди-ка ты, дядя, куда подальше, а мужик резко тормозит, выходит из машины и направляется прямо к нам, на ходу натягивая перчатки. Он был такой… невысокий, но крепкий. И он говорит: «Ну и чего?» Тихо так, еле слышно. Просто: «Ну и чего?» — и все.

— И мы подумали, что нас пятеро, и он знает, что нас пятеро, он же умеет считать и видит, что нас… раз, два, три, четыре, пять… пятеро. А он один. Причем он не пьяный, и с ним нету бабы, на которую надо произвести впечатление. А дело тем более было в Гулле. Там, при раскладе пятеро на одного, просто фингалом под глазом тебе не отделаться. Тут прямая дорога в реанимацию. Этот мужик, он был либо самым крутым парнем в городе, либо законченным психом. Мы с братьями переглянулись, а он говорит: «Я так и думал», — разворачивается и идет обратно к машине. Я потом долго об этом думал. И до сих пор еще думаю. И иногда я жалею, что мы так просто его отпустили, потому что мне интересно, что бы он сделал, если бы дело дошло до драки. Положил бы он нас или нет. Но я никогда этого не узнаю. Бот что меня угнетает. Неудовлетворенное любопытство.

Я рассказываю Одли про Уолтера. Одли любитель поговорить, но в отличие от многих говорунов он умеет слушать.

— А где вы с ним познакомились?

— В Барселоне.

В Барселоне