Путешествие на край света: Галапагосы

Усесться где-нибудь на краю скалы и наблюдать за поведением этих птиц — олушей, что самоотверженно ныряют в воду за рыбой, а фрегаты затем нападают на них в полете — по-моему, очень интересно, поскольку представляет из себя впечатляющий и яркий спектакль, и так можно сидеть и смотреть на кружащихся птиц часами. Когда у фрегатов, а некоторые из особей достигают в размахе крыльев двух метров, начинается брачный период, у самцов появляется кожаный мешок ярко красного цвета на зобе, что сильно контрастирует со всем его черным оперением. Птица строит грубое гнездо, например в кустах или прямо на земле, и усаживается рядом, начинает раздувать этот яркий мешок на шее и издает характерные любовные крики, что-то вроде «куиу-куиу», заканчивающиеся звуком, похожим на чихание. Самки непрерывно кружат над группой самцов и выбирают, пока не решатся присоединиться к какому-нибудь. Опускаются на землю и помогают достроить гнездо. Откладывают яйцо и ревниво следят за гнездом, пока не появится птенец. В это время мешок на зобе самца сдувается и остается висеть на шее кожаными складками.

Самое любопытное в жизни этих огромных птичьих колоний заключается в том, что наблюдать за ними можно почти вплотную, можно даже дотронуться до них и птицы не испугаются. Причина очень простая — обитатели этих островов (птиц, галапагосы, игуаны, тюлени, пингвины) не имели врагов на протяжении многих столетий. Это позволяло им сосуществовать в совершенной гармонии. Даже отношения между олушами и фрегатами не исключение из этого правила, поскольку последние никогда не имели намерений навредить первым, а всего лишь обворовывают их.

Страх не был известен обитателям островов до того момента, как сюда ступил человек. Человек принес страх, как это водится за ним, и многие виды животных, особенно тюлени и галапагосы, на собственной шкуре испытали, что значит быть чрезмерно доверчивыми. Сегодня, благодаря суровым законам, установленным правительством Эквадора, мир опять вернулся на архипелаг, и человек научился уважать исконных обитателей, позволив им восстановить утерянную доверчивость. Однако, собаки, свиньи, козы и крысы, что человек завез в эти места, стали самыми главными врагами тех первых обитателей островов. Но это мы еще сможем наблюдать на других островах. А здесь, на Худе, по причине, что человек редко появлялся среди этих камней и еще благодаря чудовищу-Оберлусу, жизнь животных не претерпела больших изменений.

Дальше, в глубине острова, начали появляться альбатросы.

Эти морские птицы, огромные, медлительные и величественные, одни из самых больших в мире летающих птиц, и их характерной особенностью считается то, что им нужно много места для взлета и приземления.

Обычно они предпочитают взлетать с обрывистых берегов, откуда прыгают вниз и, расправив крылья, начинают полет. Если же им потребовалось взлететь с открытого места, то полету предшествует длительный, тяжелый и почти комичный разбег, что во многих случаях заканчивается ничем, когда птица спотыкается о камень, цепляется за куст или оступается в ямку.

То же самое и при приземлении, тогда альбатросу нужно подыскать ровный, без препятствий участок земли, подобно пассажирскому реактивному самолету.

Когда не получается правильно рассчитать траекторию, то они либо разбиваются, либо влетают в кусты. Обходя остров, я заприметил три или четыре альбатроса со сломанной лапой или со сломанным крылом — очевидный признак, что их система приземления не сработала правильно.

В той же мере, как эта птица прекрасна во время полета, она выглядит отвратительно на земле.

Ходит вперевалочку, словно пьяный пингвин, волоча по земле зад, и со своим длинным клювом желтого цвета, грязно-коричневым оперением и туповатым выражением имеет вид крайне непривлекательный. Единственно, что может выглядеть страшнее альбатроса — это птенец альбатроса. Ростом он достигает полметра, и на самом деле это всего лишь комок грязных перьев, из которых торчит лысая шея со смешной головкой на конце — настоящая карикатура на птицу, хотя родители его всячески холят и лелеют.

Я довольно долго развлекался, наблюдая за олушами, фрегатами и альбатросами. Когда же вернулся на небольшой пляжик, где мы причалили, Гузман выглядел озабоченным.

— Уже очень поздно выходить в море, — сообщил он. — Ночь застигнет нас в открытом море, а в этих местах нельзя плыть в темноте, тут нет ни маяков, ни какой-нибудь сигнализации.

— И что будем делать в таком случае?

— Переночуем здесь, а утром, на рассвете, пойдем дальше. Если хотите, можем дойти до Флореаны, а ближе к вечеру престанем к Санта-Круз.

— Договорились.

— Это будет стоить дороже.

— Не важно.

Гузман начал готовиться к ночлегу на острове. С помощью парусов и весел соорудил что-то вроде палатки, что, видимо, он проделывал и раньше, на песке расстелил одеяло. Набрал дров и развел костер.