Путешествие на запад

Дорогой, по которой он шел сейчас, наверное, до сих пор гоняли скот на выпас к морскому берегу. Грязь в Приречье держалась круглый год и не проходила даже с зимними морозами. Стемнело. Огней в окрестных домах почти не было видно. С одной стороны нужной ему улицы тянулась кирпичная стена суконной фабрики и прилегающих к ней складов, с другой высились заброшенные многоэтажные постройки прошлого века с наглухо заколоченными рядами нижних окон и пустыми мертвыми глазницами верхних этажей. Часовая мастерская Гермерида размещалась в полуподвале одного такого здания.

Джел забарабанил в окованную железными полосами внушительную дверь. Бледный подмастерье впустил его. Внутри мастерской, несмотря на позднее время, кипела работа. Жужжали токарные станки с педальным приводом, что-то плавилось в небольшом горне, валялась на полу древесная стружка, на столах и верстаках стояли мерные сосуды, реторты и тигли, а на одной из изуродованных ржаво-зелеными потеками окислов стен висели астрономические карты и даже чертеж разрезов человеческого тела с указаниями, какой орган какому времени солнечных суток соответствует. Часы здесь изготавливались самые разнообразные: солнечные, масляные, песочные, водяные, огненные. Гермерид, если длинноносый старик, пересыпавший белый песок из круглодонной колбы на многослойное сито, которого показал Джелу подмастерье, был Гермеридом, сказал:

- С обратной стороны дома есть дверь, за нею лестница наверх. Она ведет в жилые комнаты. Ваш друг ждет вас там.

Джел чуть не заблудился в темноте, отыскивая обратную сторону дома. За углом здания оказался забор с проломами через каждые три шага, чахлая, но очень колючая живая изгородь, полузасыпанная канава, куча песка, деревянные сараи, две печи для обжига - большая и поменьше, - и постройка с высокой трубой, которую можно было принять за кузню. Наконец, он выбрался из грязи и колючек на крыльцо и взбежал по лестнице наверх. В здании было, не считая подвала, пять этажей, но вход выше второго оказался перекрыт. Дверей на площадке он увидел три. Одна с большим висячим замком, другая просто дверь, а третья - чуть приоткрыта, из-за нее падал луч приглушенного мягкого света и тянуло теплом.

Туда-то Джел и вошел осторожно. Сразу у входа по стенам висели какие-то тряпки, одежда, старые попоны и мешки, дальше, за откинутой в сторону портьерой, была большая комната. Ярко горел огонь в камине. Hа низком столике были расставлены блюда под перевернутыми тарелками вместо специальных крышек. Агиллер, накрутив на руку распущенные волосы, сидел на тахте возле камина, а около стола воздушное создание лет семнадцати на вид, с тонким личиком, которое не портил даже длинноватый носик, капало темную жидкость из какого-то флакона в чайную чашку, наблюдая за процессом на свет и старательно считая капли. В воздухе висел запах успокоительных лекарств.

Джел остановился на пороге комнаты и прижался щекой к углу стены.

Девушка испуганно обернулась на шорох, и лекарство тонкой струйкой потекло в чашку.

- Оставь, Миран, - сказал Агиллер. - Не надо. Иди к себе.

Темно-синее в золотых звездах покрывало лежало у входа на стуле. Взгляд ее, который она не сводила с Джела, пока подбирала покрывало и набрасывала на голову, ему сильно не понравился. Джел пропустил ее, слегка посторонившись. Закрыв, как положено, половину лица, она проскочила мимо, и он услышал перестук золотых каблучков на лестнице.

Агиллер подошел к нему и взял за плечи, хотел поглядеть в лицо. Джел проделал весь путь от Гранитного острова до Приречья пешком, устал, ноги его промокли, а на одежде было полно сухих репьев. Он опустил голову, отстранился и прошел в комнату, ощущая категорическое неумение сориентироваться и непонимание, как себя дальше вести при отсутствии явной цели визита.

- Здесь странное место, - сказал он.

- Здесь живут мои друзья, - отвечал Агиллер. - Здесь можно никого не бояться.

- У тебя странные друзья, - сказал Джел.

Агиллер расцепил застежку на его плаще, повлек за собой на тахту к камину и усадил к себе на колени.

Таких стремительных действий Джел от него не ожидал, запутался в перекрученном плаще и окончательно растерялся. Ответы: "Потому что должен был убедиться, что с ним все в порядке", - или: "Потому, что мне больше некуда было идти", - на вопрос: "Зачем я, дурак, сюда приперся?" - на данный момент его уже не устраивали. Он убедился? Убедился. Значит, пора уходить, не умножая осложнений - их и так в нынешней ситуации более, чем достаточно. Никаких нежных чувств Агиллера Джел не разделял - лишь сожаления о случившемся, обо всём и сразу. И только.