Путешествие на запад

С того утра, когда он впервые переступил порог дворца Патриархов, за промежутком времени, который следовал даже не за падением в пустыню, а, пожалуй, за выходом его на самостоятельную работу в конвой, как будто закрылась дверь.

Джелу казалось, о нем уже можно спрашивать себя: "Это все мне приснилось, или то был не я?"

Летний год, проведенный на Та-Билане дал свои итоги. Джел стал задумываться: а как-то покажет себя зима?

Ни в город, ни в порт сходить он так и не собрался, несмотря на то, что хотел.

Где-то день на шестой для разнообразия он попробовал навестить мастерские, где работали теперь Ятауш и Вашед. Внутрь его не пустили, сказав, что на работу приняты только два мастера, о третьем распоряжений не поступало. Тогда Джел дождался их вечером после работы и проводил до дома, где мастеров поселили. Однако, разговор не клеился. Они не могли объяснить, чем занимаются, а Джел не хотел рассказывать, где и при каких обстоятельствах познакомился с Хапой. Ятауш завидовал, Вашед не то осторожничал, не то стеснялся.

Джел был рад хотя бы тому, что мог позволить себе недоступные ранее удовольствия. Он спал, пока спится, ел, сколько хотелось, лежал в ванне, часами смотрел, как в камине горят дрова и читал бесконечную и бестолковую романтическую и амурную классику прошлых столетий, абсолютно бесполезную в познавательном плане. Других книг слуги достать ему не умели. Джел профессионально размышлял, какие бы иллюстрации сделал к этим книгам он, и успел даже вывести два общих правила, присущих местной беллетристике: во-первых, ни одна мало-мальски похожая на правду любовная история не заканчивалась здесь счастливо, а, во-вторых, если в книге присутствовал злодей, то, обязательно, одноглазый.

На день, десятый по счету, когда Джел таким образом лежал, читал и делал неутешительные выводы относительно собственной внешности, двери его спальни отворились, и, со словами: "Вставай-ка, хватит бездельничать!" — появился Хапа. Джел, обрадовавшись, соскочил с кровати на пол, подхватил кафтан и был остановлен властным жестом хозяина Дома.

— Не беги, — строго сказал Хапа. — Привыкай вести себя с достоинством.

Хапа извлек из-за пазухи небольшой предмет, завернутый в шелковый платок, и протянул его Джелу на открытой ладони.

— Во-первых, — сказал он, — я должен вернуть тебе твой подарок.

Джел отогнул край платка — там лежал пеленгатор.

— Во-вторых, — сказал Хапа, — я должен сегодня присутствовать на похоронах. Я хотел бы, чтоб ты поехал со мной. По дороге мы поговорим. Одежду, приличествующую случаю, тебе принесут.

Холодноватый официальный полупоклон, и Джел остался в комнате ждать камердинера, не зная, что и думать.

Через полчаса, одетый в непривычную церемониальную одежду с жестким воротником и расшитыми золотым бисером рукавами, Джел присоединился к группе придворных, ожидающих на широкой мраморной лестнице выхода Патриарха.

Его встретили любопытные, настороженные, оценивающие взгляды. Эти люди не знали, кто он, а он не знал никого из них. Не будучи знаком с табелем о рангах, Джел пристроился в шеренге царедворцев на самое последнее место, чтобы случайно кого-нибудь не обидеть, и от него сразу отвернулись — последний почти никому не был интересен.

Кир Хагиннор Джел вышел четвертью часа позже в сопровождении двух внешне схожих с ним людей и одного тарга. Одет он был так же, как все, в цвета Дома, темно-зеленый с золотом.

Все поклонились, и Джел поклонился.

Слегка опираясь на элегантную темную трость с золотым набалдашником, Хапа спускался по лестнице, изредка кивая тем, кто ждал его на ступенях, — выбирал сопровождающих. Удостоенные кивка выходили из шеренги и следовали за ним. Когда Хапа проходил мимо Джела, тот, как остальные, ниже склонил голову. Плеча его коснулся золотой набалдашник.

— Тебе нет нужды мне кланяться, — сказал Хапа. — Идем. — Он взял Джела под руку, и, понизив голос, добавил: — Держись увереннее. На тебя сейчас все смотрят.

К подножию лестницы для них был подан экипаж с запряжкой из четырех белых, как облака, лошадей. Вперед выехали всадники, следом выстроились другие экипажи и охрана.

Когда кортеж тронулся, Хапа откинулся на подушки сидения и сложил руки на набалдашнике трости.

— Ну что ж, Небесный Посланник, теперь настало время поговорить о деле. Я хочу предложить тебе договор.

Джел насторожился.

— Какой договор?

Хапа улыбался.

— Ты — Джел, это твое законное настоящее имя, данное тебе по отцу, — сказал он.

— Разумеется. Что с того?

— Палеолог — тоже царское имя.

— В общем-то, да. Когда-то в одном из изначальных миров восставшие рабы сами называли себя царскими именами, я тебе рассказывал.

Хапа кивнул.

— И тебе в начале осени исполнилось восемнадцать лет по исчислению Красной луны, или девять Больших Оборотов по календарю Икта.

— Да. А какой договор?

— Подожди. Как ты считаешь, тебе в жизни везет?

Джел пожал плечами.

— Как всем, наверное.

— А если задуматься?

Джел покачал головой.

— Забавные ты задаешь вопросы.