Путешествие на Запад. Том 2

Уже более полумесяца прошло с тех пор, как Трипитака со своими учениками покинули страну Уцзиго. Как и прежде, они начинали свой путь на рассвете и лишь на ночь делали остановку. И вот однажды перед ними вдруг выросла огромная гора, которая, казалось, упиралась в небо и закрывала солнце. Трипитака встревожился, остановил коня и подозвал Сунь У-куна.

– Что прикажете, учитель? – спросил тот.

– Ты взгляни, – сказал Трипитака, – опять перед нами горы. Надо быть наготове. Возможно, здесь водятся злые духи.

– Не беспокойтесь, учитель, – сказал, улыбаясь Сунь У-кун. – Я сумею защитить вас.

Трипитака успокоился, подстегнул своего коня и вскоре очутился на вершине горы. Отсюда были видны крутые обрывы и утесы.

Коснулись неба горные вершины:       Судите же, какая вышина!И глубоки ущелья и долины:       Судите же, какая глубина!Когда потоки, что по ним стремятся,

       В подземном царстве, в темноте родятся.Всегда предгорье в дымке прихотливой,       А выше темный стелется туман,Как изумруд – бамбук; краснеет слива,       И на площадку в миллионы чжан,Роями Духи весело слетают       Они в пещерах здешних обитают.Внизу кипучий бег потоков горных;       В пещерах дивных – вечный плеск воды.Здесь скачут стаи обезьян проворных,

       Несущих в лапах спелые плоды,А к вечеру выходит тигр рычащий,       Внушая ужас задремавшей чаще.Охотника увидев, от испуга       Глупеет и теряется сайга.Вот на опушке, над травою луга,       Поднял олень ветвистые рога,А на рассвете из речного лона       Уж выступает чешуя дракона.И тихо к зачарованной пещере

       Дракон в прозрачном сумраке ползет,Но вдруг пред ним захлопывают двери –       От грохота трясется небосвод,Взлетают ввысь испуганные птицы,       И все живое мечется и мчится.Зверей и птиц такое изобилье,       Что человек испуган и смущен,Пред множеством зверей свое бессилье       С тревогой тайной ощущает он.И вдруг восторгом вспыхивают взоры

       «И впрямь пещеры духов!. Ну, и горы!»Оттенки яшм в граните горном есть,       Леса… Леса… Над ними туч не счесть.

И вот, когда Трипитака и его ученики стояли, пораженные этой картиной, из ущелья неожиданно вырвалось красное облако: оно взметнулось прямо в девятое небо и здесь превратилось в пламя. Сунь У-кун насмерть перепугался. Он подбежал к Трипитаке, схватил его за ноги и стащил с коня.

– Братья! – крикнул он. – Стойте! Волшебник!

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн тоже переполошились: один схватился за грабли, другой стал бешено вращать мечом; они приготовились защищать Танского монаха.

Здесь наш рассказ пойдет по двум направлениям. Итак, в пламени действительно находился злой дух. Еще несколько лет назад он слышал о том, что из Китая в Индию за священными книгами отправился Танский монах, слышал он также и о том, что монах этот был человеком высокой добродетели, является перевоплощением Цзинь-чана и целых десять поколений совершенствовал себя. Говорили еще, что будто бы тот, кто поест мяса этого монаха, обретет бессмертие, будет вечным, как небо и земля. И вот этот дух каждый день с нетерпением ждал Танского монаха – и наконец дождался. Находясь в воздухе, он увидел, что ученики Танского монаха окружили своего учителя и готовы защитить его. Глядя на них, волшебник раздумывал:

«Белолицый и толстый, тот, что едет верхом на коне, конечно, и есть Танский монах. Каким же образом он вдруг очутился под охраной этих чудовищ, сжимающих в своих лапах оружие? Они так и рвутся в бой! Кто же из них обладает такой магической силой, что распознал меня? Видимо, не суждено мне полакомиться мясом этого монаха!»

Он долго стоял в нерешительности и все соображал, как ему быть.

«Если я буду рассчитывать только на собственные силы, – наконец решил он, – то нечего и думать, что я поймаю его. Без обмана тут не обойтись. Попробую-ка я спуститься на землю и поймать их на удочку».

И вот наш чудесный дух, рассеяв окружавшее его огненное сияние, опустился на склон горы и, встряхнувшись, превратился в семилетнего мальчугана. Он был совершенно нагой.