Путешествие на Запад. Том 3

Дождь пролился, и стало все вокругЕще благоуханнее и краше —Прохладой дышит молодой бамбук,Цветы раскрыли радужные чаши,Душистый пар струится от земли,Тростник пьянящий запах источает,Все склоны гор полынью поросли,Но здесь ее никто не замечает.Потока шум и птичьи голосаСливаются в единый хор веселый,

Над розовым кустом роятся пчелы,И бирюзой сияют небеса.

Наступил праздник лета. Танский монах и его спутники любовались прекрасным летним пейзажем и печалились, что ничем не могут отметить наступивший праздник. Вдруг они увидели впереди высокую гору, преграждавшую им путь. Сюань-цзан придержал коня и, обернувшись, сказал:

– Видишь, Сунь У-кун? Впереди – гора. Боюсь, что там тоже обитают злые духи и оборотни. Нужно быть настороже.

– Не бойся, наставник! – хором отвечали ему ученики. – Ведь мы отдали себя на волю Будды, чего же нам бояться злых духов!

Танский монах успокоился, подстегнул коня и натянул поводья, чтобы скорей добраться до горы. Вскоре путники поднялись на отроги горы, откуда им открылась чудесная картина. Вот послушайте, что об этом написано в стихах:

Высокие горы приблизиться к небу стремились,На горных вершинах стояли стеной кипарисы,Угрюмые скалы красивым узором покрылись,Ползучие травы по каменным граням стелились,

И мох одевал их своей бирюзовою ризой.Отвесные кручи гряда за грядою вставали,В глубины земли уходили разверзтые бездны,И взор изумленный притягивали и пленялиШироким окружьем раскинувшиеся дали,Луга и долины в цветочном уборе прелестном.В густых можжевеловых рощах и в кущах тенистыхНевидимых птиц раздавались и щебет и пенье,И каждый крылатый певец с превеликим уменьемС другим состязался, таким же, как он, голосистым.

Тропинка крутая опавшими лепесткамиБыла словно медью и золотом жарким покрыта,Гремучий поток меж высокими тростникамиСтремил свои воды прозрачные, цвета нефрита.В местах, где не знали ловушек, тенет и капканов,Плодились и множились дивные птицы и звери;Козули и лоси, лисицы и обезьяны,Что странникам нашим встречались в пути непрестанно,Не ведали страха и к людям питали доверье.И только порой нарушало звериные игры,

И только порой заглушало и щебет и пенье,Подобное грому, глухое рычание тигра,Невольно вводившее в трепет живые творенья.Меж листьев зеленых, таясь, наливались и зрелиПлоды, издававшие дивное благоуханье,В высокой траве шелковистой цветы пламенели,Которым доселе никто не придумал названья.

Наши путники, углубившись в горы, очень медленно продвигались вперед и, достигнув вершины, стали спускаться вниз по западному склону, совершенно гладкому и озаренному солнцем. Чжу Ба-цзе решил передохнуть и передал ношу Ша-сэну, а сам взял свои грабли и, размахивая ими, понукал коня. Но тот ничуть не боялся Чжу Ба-цзе и несмотря на все понукания еле плелся.

– Брат! Ты зачем коня погоняешь? – спросил Сунь У-кун. – Пусть идет, как ему удобно.

– Становится поздно, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Целый день мы идем без отдыха. У меня уже живот подвело. Нужно поторапливаться! Может быть, нам удастся отыскать какое-нибудь жилье и выпросить подаяние!

– Давайте тогда я попробую. Может быть, мне удастся заставить коня идти быстрее.