Путешествие по чашам весов. Правая чаша (СИ)

— Эпси! — произнесла светловолосая жрица, открывая дверь, и Гдаш почувствовал, как его сердце вздрогнуло и затрепетало. Дверь широко распахнулась, и вагкх увидел стоящую в центре комнаты худенькую рыжеволосую девушку. Все еще не веря своим глазам, Гдаш тихо переспросил:

— Эпси?!

Та подняла на него глаза и, улыбнувшись, сказала:

— Да, дядя Гдаш, это я.

Затем она, словно маленькая девочка, подбежала к вагкху и, подпрыгнув, повисла на нем, обхватив за шею руками. Гдаш почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, чего отродясь с ним не случалось. Он гладил ее яркие, как апельсин, волосы и приговаривал:

— Как же так… Мы думали, ты умерла… Озгуш так переживал… Как же ты оказалась здесь, девочка, да еще стала жрицей Креата?

Эпси соскользнула на пол и, схватив его за огромную руку, потащила в угол комнаты на небольшой диван. Гдаш с размаху опустился на него и услышал, как раздался жалобный скрип растревоженных пружин. Эпси весело засмеялась.

— Это очень длинная история, — сказала она, с трудом заставив себя не смеяться. — Мне придется рассказывать ее очень долго. Может, ты хочешь чего-нибудь съесть или выпить?

— Нет. Спасибо. Мы завтракали на корабле. Не томи меня, девочка, начинай.

Она посмотрела на него, а потом, опустив глаза, начала говорить:

— Ты, конечно, знаешь, что мы улетели сражаться с гатьянами далеко за пределы нашей системы. Сначала все шло по задуманному штабом войск плану, но потом начались неожиданности. Наш корабль был атакован целой эскадрой гатьянских судов. Странно, но радары не показывали их присутствия в зоне нашей дислокации. Бой оказался неравным. Мы были обречены на смерть, но тут в сражение вмешался черный космический корабль, который появился в самый тяжелый момент, словно ниоткуда. Его пушки уничтожили флагманский корабль гатьян и тем самым спасли нас…

Гдаш заметил, что она старается не смотреть на него и торопится отвести глаза в сторону, когда встречается взглядом. Вдруг без видимой причины она прервала свой рассказ и совсем другим тоном, убежденным и полным энтузиазма, заговорила совсем о другом:

— Я никогда не думала, что моя жизнь сложится так удачно! Только здесь я осознала, чего на самом деле хочу. Отец и мать никогда не понимали меня. Они только старались навязать мне свое мнение и свои желания.

Гдаш удивленно приподнял бровь:

— Что ты говоришь, девочка? Мне всегда казалось, что родители излишне балуют тебя. А ты все делала им наперекор. Даже в десант пошла им назло.

— Что ты такое говоришь?!

Эпси возмущенно вскочила с дивана.

— Это отец отдал меня в армию, чтобы я сражалась наравне с мужчинами, словно это самая лучшая судьба для женщины!

Замком ошеломленно смотрел на нее. Ему казалось, что он попал в странный, зеркальный мир, где все перевернуто с ног на голову. Эпси вела себя странно. Она отрицала очевидные вещи и за все время разговора ни разу не спросила об отце, которого раньше очень любила.

— Ладно, оставим в покое твое прошлое, — стараясь говорить спокойно, произнес он. — Расскажи, как ты стала жрицей? Это произошло случайно?

— Вовсе нет. Просто сбылись мои детские мечты. Плюс — мне удивительно повезло. Только избранные могут стать жрицами Креата и служить у трона бога Нейнке. Ты не представляешь, дядя, — она взволнованно схватила его за руки, — как я счастлива!

Гдаш хотел вслух усомниться в ее словах, но дверь распахнулась, и на пороге опять появилась светловолосая жрица.

— Эпси, повелитель требует тебя к себе, — сказала она.

Ее голос оставался мягким и спокойным, но тон, которым это было сказано, не оставлял никакой, даже малейшей возможности для возражения или отказа.

Эпси легко вскочила с дивана и, забыв про Гдаша, поспешила к дверям. Но на самом пороге, спохватившись, остановилась и, повернувшись к вагкху, произнесла:

— Подожди меня здесь, дядя. Я скоро вернусь.

Но «скоро» растянулось для Гдаша на несколько часов.

* * *

Девушка, легко ориентируясь в лабиринте коридоров храма, поспешила в белую комнату, где правитель обычно принимал жриц и гостей. Но каково же было ее разочарование, когда она увидела, что зал совершенно пуст.

Эпси медленно прошлась по нему из одного угла в другой. Время шло, но Креат не появлялся. Ожидание затягивалось. Девушка посмотрела по сторонам, но, кроме трона, на котором обычно сидел правитель, в комнате ничего не было. Тогда она подавила вздох нетерпения, вырвавшийся из груди, и, чуть помедлив, села прямо на пол около тронных ступеней.

Она сидела, задумавшись, в том состоянии, которое напоминало скорее поверхностный сон. Девушка блуждала в мечтах, в выдуманном ею мире и одновременно с этим видела перед собой темный трон с золотыми подлокотниками и огромное, на всю стену, расписанное сценами из жизни Нейнке, панно. Она потеряла счет времени и грезила наяву.