Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   Я выбрал направление прямо на юг, на гребень, который, по моим предположениям, мог оказаться гребнем кратера Узона, немного правее двуглавой сопочки. Медленно двигались мы, лавируя между оврагами или переходя их, в зависимости от крутизны склонов; шли, поднимая столбы мелкой белой пыли. Благодаря этому движение каравана походило на путешествие по иссохшей песчаной пустыне, хотя на некоторых склонах почва и была более глинистой. В час дня мы как будто перестали спускаться по общему наклону равнины к югу и перешли пологий большой овраг, идущий вправо к вершине Четвертой Кроноцкой, или Тауншицевой, речки. Так как таяние снега уже закончилось, то в русле видны были только незначительные следы воды; гальки мало, да и то это скорее обломки лавового камня, чем правильная речная галька. Если обернуться назад, то влево хорошо видна широкая полоса черных лав горы Крашенинникова с сильно кекуристой поверхностью, а прямо сзади, через зубцы кратера Крашенинникова, на середине его высится Кроноцкая сопка.

   Через полчаса мы пересекли вторую вершину Тауншицевой речки, глинистое, безводное, широкое ложе оврага с обломками лав по дну. По-видимому, этот дол, заваленный когда-то массой пемзы и других вулканических выбросов, почти белый от них, был довольно ровным, но потом вершины речек стали, понемногу разрабатываясь, врезываться в него и теперь совершенно изрыли ровную когда-то поверхность. Водораздел между оврагами, идущими в сторону Кроноцкого озера, и оврагами, идущими к морю, крайне узок и очень неправилен, представляя собой извилистую линию. Весной здесь, по-видимому, масса воды, и тогда движение должно быть более трудным.

   Перейдя еще участок дола, мы взяли немного вправо и должны были перейти еще глубокий овраг, сильно заваленный обледенелым снегом, среди которого есть отдельные прудки зеленоватой воды с ледяным дном; за ним пошла гряда лав, но лав, сильно пересыпанных дресвой и лапиллями, образующими между отдельными кекурами правильный, хотя и извилистый проход с ровной поверхностью. Пролавировав между ними, мы пошли снова дном широкого и плоского оврага, почти безводного, и им вышли к гребню, на который поднялись уже легко.

   Теперь, когда все трудности перехода остались позади и цель его была перед глазами, меня постигло жестокое разочарование: Узона, каким я его себе представлял по описанию Дитмара, не было и следа. Сам, то плоский, то закругленный, широкий, мягкий, как бы оплывший гребень, на который мы теперь взошли, одетый альпийской тундрой и обычно сопровождающими ее группами кедровника и ольховника, мало походил на гребень кратерного кольца. Слева высился снеговой массив Кихпинича с ясным, синеватым фирном на середине. Впереди две большие глубокие пади, разделенные значительной горой. Левая падь, очень глубокая, со стенами, которые ниже быстро становятся отвесными, идет прямым ущельем вдоль подножия Кихпинича на юг, начинаясь прямо под фирном; правая начинается целой сетью ложбин с пемзовыми обнажениями и все увеличивающимися по мере спуска массами ольховника и идет вниз до начала лесков из каменной березы, видных вдали, уже невдалеке от пемзового гребня, который проходит прямо на юг от нас, параллельно нашему. Наконец, вправо, повышаясь, идет продолжение того же гребня, на котором мы теперь стоим. Разочаровавшись в надежде сегодня же ночевать в Узоне, я разбил лагерь тут же на небольшой луговой площадке. В. П. Савич, взяв еще двух человек, пошел на охоту, так как мясные запасы наши уже окончились, а я отправился вправо на W по гребню на разведку дальнейшего пути.

   По склону гребня, прорезанному лишь лотками пологих, мелких логов (весеннее таяние снегов), раскинулась луговая тундра. Выше стоянки гребень расширяется и становится суше; растительность не сплошная, а сетью, в петлях правильно расположенной сети камешков, лежащих в верхнем слое почвы. Далее все резче выражен характер сухой лишайниковой тундры, хотя у начала наиболее высокой части гребня есть еще два-три кустика ольховника. Идя далее гребнем и немного спустившись, я увидал Узон. Это большая круглая впадина с плоским дном и высоко поднимающимися в двух местах столбами белого пара. В правой (северо-восточной) его части лежит оставшееся неизвестным Дитмару круглое синее озеро (см. рис. 88 и 89), по форме своей ясно соответствующее небольшому внутреннему кратеру. Левее блестит другое большое плоское озеро, из которого вытекает речка. Вся котловина вытянута в юго-западном направлении; так как она очень велика, то деталей сверху не разглядеть.

   Отсюда на SSW 190° видна пилообразная вершина какой-то большой горы, напоминающей своими стрельчатыми зубцами готический собор; она выдвигается из-за лежащего на юг от нас высокого плоского дола (впоследствии выяснилось, что это Большой Семячик).