Путешествие по карте языков мира

Таким способом можно превратить любой язык в тарабарский. Вот как «переводится» начало сказки на африканском языке суахили в одной серьезной книге: Он — был — там человек один он — который был слепой с рождения его. День один оно — проходило — мимо чудо, глаза его они — стали — открытыми так только внезапно. И перед его оно (место) — было с осел он — стоял он — его — увидел этот осел — 0н — не видел вещи более.

Вы что-нибудь поняли? Если поняли, то, наверное, только то, что суахилец зачем-то нагромождает массу слов там, где достаточно одного.

Я много занимался языком суахили и очень его люблю. Поэтому мне за него было особенно обидно. Ведь на самом деле никаких сложностей нет: наоборот, язык суахили очень экономен в средствах. Сказка начинается так: Alikuwakomtummoja

. А- — это приставка, обозначающая, что глагол 3-го лица и что подлежащее — слово, обозначающее одушевленный предмет (человека). Li приставка прошедшего времени и так далее. Ничего особенного!

И если перевести начало той же сказочки литературно, она будет звучать так: Жил-был один человек, он был слепым с самого дня своего рождения. Однажды случилось чудо: его глаза вдруг открылись. Случайно перед ним в тот момент стоял осел. Слепой увидел только осла и больше не увидел ничего.

Значит, этот упрек «первобытным» языкам — чистое недоразумение. Леви-Брюль ошибся.

Но у него есть и другие претензии. В «первобытных» языках, дескать, нет или почти нет слов с общим значением, но зато разные породы животных, разновидности растений, виды снега и льда имеют специальные слова. У аборигенов Австралии, как утверждает Леви-Брюль, нет обобщающих слов «дерево», «рыба», «птица», нет отвлеченных понятий…

Разберемся и в этом. Насчет австралийских языков Леви-Брюль определенно ошибается: там есть и «рыба вообще», и «дерево вообще» и самые отвлеченные по значению слова — «начало» и «конец», «дружба» и «любовь», «мир» и «правда». То же и в других языках, которые считаются почему-то «первобытными». В одном из меланезийских языков острова Новая Британия польский ученый Казимеж Мошиньский отыскал даже слово a deo, означающее «всякое летающее существо» — птицу, бабочку, муху. Слова с таким обобщенным значением в русском языке, да и во всех известных мне европейских, не существует.

А то, что различные породы животных, сорта растений и т. п. имеют свои обозначения, — это совершенно правильно. Но при чем тут «первобытность»? Человек придумывает особые слова для всех тех предметов, которые он должен различать на практике, в своей жизни и работе.

Нам совершенно не важно различие между бананами: мы их покупаем в магазине. И у нас есть одно слово банан.

А тот меланезийский язык, в котором разбирался Мошиньский, имеет 100 слов для обозначения банана! И немудрено — это главная пища меланезийцев. Большинство из них проводит основную часть своего времени, выращивая банановые деревья, собирая урожай, готовя из бананов различные кушанья. Им просто необходимо различать банан спелый и неспелый, пригодный в пищу или только для корма скоту, более или менее сладкий, более или менее пригодный для хранения…

Мы с вами большие любители собак и очень ясно различаем дога и спаниеля, овчарку и болонку. В жизни папуаса насиои собака не играет такой роли, ему не нужны названия разных собачьих пород — хватает одного слова мотик «собака». Но зато нам хватает одного слова джунгли там, где папуасу насиои его никак хватить не может. Слово подаг означает для него негустой лес с лужайками, на которых можно сажать съедобные растения. Собственно «джунгли» называются джаба, если они непроходимые, и итаки,

если проходимые. По-моему, всякому непредвзятому человеку ясно, что эти разновидности джунглей должны быть обозначены специальными словами! Ведь их жизненно важно отличить друг от друга. Конечно, тому, кто в них живет и сталкивается с ними каждый день.

Мы называем одинаково попугаями существ, совсем не похожих друг на друга — от громадных ара и хохлатых какаду до миниатюрных волнистых попугайчиков. А папуасы телефол всех копытных животных, которые не водятся на Новой Гвинее, называют «свиньями»; и так же, как мы уточняем — попугай какаду, они в случае необходимости поясняют: «свинья, называемая верблюд», — koong koo ake kamel.

Еще в одном якобы «первобытном» папуасском языке асмат (нам уже знакомом: помните, «стоящие», «сидящие» и так далее предметы?) есть вроде бы слова с очень конкретным значением. Вот, например: