Путешествие по ту сторону

Наконец в дверь постучал Михаил и протянул ему тот самый халат, который только что был на Ларисе. Одеяние хозяйки Верещагину тоже оказалось немного великовато, и это обстоятельство рассмешило. Смех получился тихим, сдавленным, словно запретным. Он давился им, стоя перед зеркалом, держа в руке бритвенный прибор. Смотрел на себя, захлебывающегося слезами, и вдруг вспомнил тех несчастных девчонок на плантации, одна из которых так же ревела от счастья, когда увидела мертвое тело своего главного мучителя.

Алексей побрился и смазал щеки лосьоном, почувствовал аромат, от которого отвык, которого даже не мог уже представить себе, потому что целых полгода задыхался от удушливого запаха конопли, пропитавшего воздух на плантации. Ведь и ветер, раскаленный ветер, пролетавший над ней, был пронизан этим духом, въевшимся во все, что там было, – в хлипкие доски нар, в стены рассыхающегося барака, в людей и в самого Верещагина.

Он выбрался из ванной и заглянул в комнату, переполненную полосатыми сумками, на которых уже лежали вещи, отобранные для него Ларисой. Девушка стояла рядом, одетая в голубенькие джинсики и белую рубашку из плотной марли, смотрела на него огромными счастливыми глазами и радостно улыбалась. Алексей поцеловал ее глаза, потому что в самые тяжелые дни долгих последних месяцев мечтал об этом. Мечтал обнять Ларису спокойно, не опасаясь услышать оскорблений и криков озверевших от вседозволенности охранников.

Переодевшись, Верещагин вышел к столу, поражаясь тому, что одежда ласкает тело, а не раздирает его в кровь. Увидел телефонный аппарат и попросил разрешения позвонить. Набрал номер квартиры родителей и почти сразу услышал голос отца.

– Это я, – произнес он, стараясь говорить спокойно.

Но в ответ было молчание.

– Это я, Алексей, – повторил Верещагин. – Меня хорошо слышно?

– Нормально, – донесся до него тихий, изменившийся отцовский голос. – Ты где?

– Я в Казахстане, думаю, как отсюда выбраться.

– Оставайся, где стоишь, – велел отец, – я прилечу завтра. Может быть, не один. Тобою тут следователь интересовался: этот парень не верит, что ты… Если народу нужно побольше собрать, только скажи…

– Все хорошо, – уже весело произнес Алексей, – теперь все очень хорошо!

Ночью опять начался сильный ливень. Едва тлевшие костры погасило сразу. Бывший полковник, перед самым началом дождя скомандовавший своим людям садиться в машины, чтобы отправиться на поиски Юнуса Маджидовича, отменил собственный недавний приказ.

– Дождь ненадолго, – объявил опытный человек. – С Бачиевым ничего не случилось, он просто отключил рацию, чтобы в тишине отдохнуть.

Но, похоже, экс-гэбист и сам в свои слова не верил.

К пяти утра, когда дождь уже едва моросил, к лагерю подкатил на старом «уазике» молодой узбек, который сообщил, что, как и все жители его поселка, выехал в пустыню на поиски опасных преступников. Ночной дождь не остановил его, и он кое-что обнаружил… Поверить в сказанное молодым человеком полковник не мог. По словам парня, который, по его уверению, еще совсем недавно был ментом, в тридцати километрах стоит сожженный внедорожник, в котором находятся три обгорелых трупа. Кто такие погибшие, местный житель не знает, он уехал сразу же после того, как заглянул в сгоревший джип.

Молодой человек вызвался показать дорогу и по колее своего «уазика» привел к тому месту.

Полковник увидел остов «Дифендера», но попытался себя убедить, что это неизвестная ему машина. Но когда осмотрел почерневший салон, понял, чьи трупы находятся внутри. Узбека обыскали, избили и допросили. Потом во все стороны отправились автомобили, которые возвращались один за другим ни с чем: ночной дождь уничтожил все следы. Напрашивался вывод: люди, устроившие засаду на Юнуса Маджидовича, скорее всего, выехали на находящуюся не так далеко трассу и скрылись. В какую сторону – теперь уже было неважно.

Полковник лично ломал пальцы молодому узбеку, требуя признаний, но тот, крича от боли, повторял, что произошедшее, как ему кажется, дело рук торговцев наркотиками, которые давно охотились на господина Бачиева.

Автоматных гильз возле сожженного «Дифендера» было немного: очевидно, с Юнусом, Рахимом и Юлдашем расправились быстро. Вызвали их из машин и сразу расстреляли. Потом загрузили в один джип, облили его бензином и подожгли. Хотя, судя по ранам на теле, Бачиева заперли в салоне живым, так что конец его был страшным. Кроме того, во рту у него обнаружился почти расплавленный брикет гашиша, который затолкали явно перед тем, как запихнуть Юнуса в машину. Так что рассказанное бывшим ментом очень походило на правду. А правда тем и отличается от лжи, что обходится очень дорого.