Путешествие шлюпа Диана из Кронштадта в Камчатку

В 2 часа ночи 4-го числа мы прошли Борнгольмский маяк{12}, после полудня увидели мы остров Мен {13}, а на другой день (5-го числа) при рассвете были у мыса Стефенса{14}. В Кегебухте {15} тогда открылись нам на якорях английский линейный корабль и множество мелких, повидимому, купеческих судов.

В 10-м часу поутру подняли мы сигнал для призыва лоцмана с пушечным выстрелом. Между тем с помянутого корабля приехал к нам лейтенант; от него мы узнали о новостях, совсем нам неожиданных, которые, надобно признаться, для нас очень были неприятны. Он нам сказал, что в Зунд{16} недавно пришел английский флот, состоящий из 25 линейных кораблей и большого числа фрегатов{17} и мелких военных судов, что на сем флоте и на транспортных судах, под его конвоем пришедших, привезено более 20 тысяч войск, что видимый нами в Кегебухте купеческий флот пришел недавно от острова Ругена {18} с английскими войсками, которые были посланы в Померанию{19}, что Стралзунд{20} не в состоянии защищать себя против сильной французской армии, против его действующей под предводительством маршала Брюна; и когда они его оставили, то думали, что сей город на другой день должен будет сдаться; что корабль, с которого он приехал, принадлежит к эскадре, назначенной крейсировать в Балтийском море.

Вот какие новости нам сообщил сей офицер{21}; впрочем, о назначении экспедиции ни слова не сказал.

Ветер хотя был тих, однакож позволил нам на всех парусах приближаться к Драго{22}, но лоцмана не выезжали, несмотря на пушечные от нас выстрелы. Во втором часу после полудня мы были очень близко Драго; но баканов{23}, которые обыкновенно на мелях сего прохода ставятся, не видали. Я уже был намерен лечь в дрейф и послать шлюпку на берег, как приехал к нам штурман с английского купеческого брига «Пасифик». Он привез новую карту и лоцию Зунда и сказал нам, что баканы все сняты по повелению датского правительства. С помощью сей карты мы стали продолжать наш путь.

Подойдя ближе к деревне Драго, будучи уже между мелями, я приметил, что стоявшие там два столба с фонарями для приметы лоцманам начали снимать. Из сего я увидел, что такое нечаянное посещение англичан не нравилось датчанам и что баканы для них сняты; а так как английская эскадра крейсирует в Балтийском море, то, может быть, лоцмана приняли наш шлюп за английское военное судно, и потому я велел поднять флаг 1-го адмирала с выстрелом из пушки и в то же время послал шлюпку на берег за лоцманом.

Догадка моя оказалась справедлива: лоцмана выехали навстречу нашей шлюпке, и один из них на ней приехал. Он нам сказал, что жители все вооружены и ожидают со стороны англичан нападения.

В 6-м часу вечера мы стали на якорь.

Английский флот, стоявший по сю сторону острова Вены {24}, нам был виден. Вечером, часу в осьмом, мы увидели в нем горящее судно и в продолжение нескольких часов приметили, что его течением несет к S и к нам приближает. Наш лоцман, будучи необыкновенным образом ожесточен против англичан, называл их всеми бранными словами, какие только могли ему на ум притти, и старался нас уверить, что это брандер {25}, с намерением зажженный и пущенный англичанами, чтобы причинить какой–нибудь им вред. Я с моей стороны смеялся его простоте, но не мог его разуверить. Судно в огне, пущенное на волю по ветру и по течению в самой середине Зунда, где нет никаких датских судов, не могло быть брандером, а более ничего как случайно загоревшийся транспорт, на котором утушить пожара не могли, и, снявши людей, пустили по течению.

Я не знаю, датчане на берегу одного ли мнения с лоцманом были или нет, только ночью мы слышали у них тревогу, барабанный бой и шум, а изредка пушечные выстрелы с ядрами. Судно сие во всю ночь горело и несло его течением к S. В 4 часа утра оно нас миновало, в расстоянии не более полуверсты; тогда оно было в огне почти до самой воды, палубы сгорели и в трюме было пламя. Если бы на нем был порох, то давно бы прежде его взорвало; следовательно, с сей стороны мы были безопасны от соседства горящего судна. Впрочем, если бы ветер вдруг переменился, мы в минуту могли быть под парусами.

Как офицеры, так и вся команда, были во всю ночь наверху.

Во весь сей день (6-е число) было безветрие. Поутру мы услышали жестокую пушечную пальбу в Копенгагене, но не знали причины оной; а вечером, будучи гораздо ближе к рейду, английский флот хорошо видели. В 6-м и 7-м часу со всех копенгагенских морских батарей палили с ядрами рикошетными выстрелами по направлению к английским кораблям, но ядрам невозможно было доставать на такое расстояние, и потому мы заключили, что шлюпки, посланные промеривать рейд, были целью такой ужасной пальбы, которая нам представляла бесподобную картину. Несколько сот орудий большого калибра рикошетными выстрелами поднимали воду до невероятной высоты; тысячи фонтанов вдруг глазам представлялись, а ужасный гром артиллерии вид сей делал гораздо величественнее.