Путешествие в древний Вавилон

Внутри склепа, не в гробу, а на ложе, покоился женский скелет в чрезвычайно богатом и красивом убранстве. Не менее великолепным был и прочий инвентарь, особенно две арфы из драгоценного дерева, слоновой кости и лазурита, украшенные золотой бычьей головой. Это и была знаменитая «гробница Шуб-ад». Такое чтение сейчас уже устарело, предложен ряд новых (наиболее вероятное — Пу-аби), но пока мы будем называть ее привычным именем. Заметим, что так называемый портрет Шуб-ад, фигурирующий во множестве научно-популярных изданий, а также и все дискуссии вокруг этого «портрета» есть результат, мягко говоря, недостаточной осведомленности. Для того чтобы смонтировать головной убор Шуб-ад, а он мог держаться только на прическе, Л. Вулли, раскопавший эти гробницы, решил сделать восковой муляж женской головы с париком. Череп Шуб-ад не сохранился, но Л. Вулли интересовал не индивидуальный портрет, а шумерский женский тип. Да и делать сколько-нибудь достоверные портреты по черепу в то время еще не умели. По всем этим причинам для реконструкции был использован хорошо сохранившийся череп молодой женщины. Получившийся муляж, следовательно, не является чьим бы то ни было портретом, о чем Л. Вулли и сообщил в своих работах.

Но кто была сама Шуб-ад? Ее титул «Шуб-ад нин» можно перевести и «Шуб-ад, царица», и «Шуб-ад, верховная жрица». В остальных склепах скелеты главных персонажей не сохранились, поэтому мы не знаем, были в них погребены мужчины или женщины. Найденная около одного из них печать с именем А-бараг-ги не имеет никакого титула, почему и неясно, кому, собственно, она принадлежала. Споры вокруг этих гробниц идут и сейчас. Наиболее вероятным представляется мнение, согласно которому погребения в склепах — это погребения верховных жриц бога луны Сина (шумерск. Суэн), бога-покровителя Ура. По-видимому, они были как-то связаны с обрядом «священного брака». Вот почему и Шуб-ад лежала не в гробу, а как бы на брачном ложе. Бога Сина символизирует золотая бычья голова: «бык» — один из эпитетов этого бога.

В целом же необходимо подчеркнуть, что об эпохе Урских гробниц (так называемая I династия Ура) мы знаем, помимо археологических данных, очень мало. Все тексты, дошедшие до нас из Ура этого времени, заняли бы не больше полстранички на машинке, и все они представляют собой имена — с титулами (не всегда понятными) или без них. Какие-либо события, происходившие в Уре того времени, нам неизвестны.

4. Первые «великие державы»

Как уже было сказано, в раннединастический период правители «номов» вели борьбу за гегемонию над всей Южной Месопотамией. Борьба эта проистекала, разумеется, не из личных побуждений. Бурный рост производительности труда, имевший место в начале этого периода, в дальнейшем сменился застоем и даже упадком. Новых крупных технических достижений почти не было вплоть до наступления железного века, т. е. до конца II тысячелетия до н. э.

Кроме того, урожайность полей стала снижаться из-за засоления почвы. Рост населения, поначалу очень высокий, в дальнейшем был приостановлен ростом смертности — результатом большой скученности населения в городских центрах. Между тем новая структура общества, появление обширной и все растущей группы людей, не занятых непосредственно производительным трудом (жрецы, чиновники, воины, художники, писцы и т. д.), требовали роста прибавочного продукта, идущего на их содержание. Чтобы разрешить возникшее противоречие, существовало три способа: ограбление соседей и захват рабов (война), неэквивалентная торговля (война за торговые пути и для устранения конкурентов) и, наконец, расширение территории, а вследствие этого рост населения, т. е. числа производителей прибавочного продукта (опять-таки война). Новорожденная цивилизация принесла с собой не только рост производства и культуры. Оборотной стороной медали явились эксплуатация и захватнические войны. Появляются профессиональные воины, составлявшие личную дружину правителя и опору его власти. Ополчение граждан теперь созывается лишь в случаях крайней необходимости. В этот период почти непрерывных войн победители обогащались, а побежденные города подвергались беспощадному ограблению. Переменчивое военное счастье выдвигало то одного, то другого недолговечного победителя, а бедствия побежденных стали предметом нового литературного жанра — плачей о разорении того или иного города.