Путешествие в Индию

Однажды капитан-командор пригласил его на трапезу, где в изобилии подавались фиги и засахаренные фрукты, и попросил его предоставить нам двух лоцманов. Он тотчас пообещал выполнить просьбу, если мы договоримся с ними об условиях. Капитан-командор предложил каждому из них по 30 миткалей[60] золота и по два марлота с условием, что со дня получения платы один из них должен постоянно оставаться на борту, если другой пожелает сойти на берег. Такими условиями они остались очень довольны.

В субботу, 10 марта, мы подняли паруса и бросили якорь в лиге от берега, возле острова[61], где в воскресенье была отслужена месса, на которой те, кто хотел этого, исповедались и причастились.

Один из наших лоцманов жил на этом острове, и, бросив якорь, мы снарядили за ним две вооруженные лодки. На одной отправился капитан-командор, на другой – Николау Куэлью. Их встретили 5–6 лодок (barcas

), пришедших с острова и набитых людьми, вооруженными луками с длинными стрелами и баклерами[62]. Они знаками давали понять, чтобы лодки возвращались в город. Увидев это, капитан-командор приказал защитить лоцмана, которого он захватил с собой, и приказал стрелять по лодкам из бомбард. Паулу да Гама, оставшийся с кораблями на тот случай, если понадобится идти на помощь, как только услышал выстрелы бомбард, приказал «Берриу» идти вперед. Но мавры, которые уже обратились в бегство, помчались еще быстрее, и достигли земли раньше, чем «Берриу» смог поравняться с ними. Затем мы вернулись на место нашей стоянки.

Корабли в этой стране хороших размерений, палубные. Они построены без гвоздей, а доски обшивки скрепляют между собой при помощи шнура[63], так же, как и лодки (баркасы). Паруса плетут из пальмовой рогожи. У моряков есть «генуэзские иглы», по которым они узнают курс, а также квадранты и навигационные карты.

Пальмы в этой стране родят плоды размером с дыню[64]

, со съедобной сердцевиной и ореховым ароматом. Также здесь в изобилии растут дыни и огурцы, которые нам приносили на обмен.

В один из тех дней, когда Николау Куэлью вошел в гавань, повелитель этой страны пожаловал к нему на борт с многочисленной свитой. Его приняли хорошо. Куэлью подарил ему красный клобук, в ответ повелитель протянул черные четки, которые он использовал для молитвы, – чтобы Куэлью хранил их как залог [дружбы]. Затем он предложил Николау Куэлью воспользоваться одной из своих лодок, чтобы отвезти его на берег. Это было позволено.

Высадившись, повелитель пригласил гостей к себе в дом, где им подали угощение. Затем он отпустил их, дав с собой, в качестве подарка для Николау Куэлью, кувшин толченых фиников, для сохранности приготовленных с гвоздикой и тмином. Затем он отправил еще множество подарков для капитан-командора. Все это случилось в то время, когда этот правитель считал нас турками или маврами, прибывшими из какой-то незнакомой земли, потому что если бы мы прибыли из Турции, он просил бы показать носы наших кораблей и наши Книги закона. Но узнав, что мы христиане, они решили предательски схватить нас и убить. Лоцман, которого мы взяли с собой, впоследствии открыл нам все, что они собирались сделать, если бы могли.

Неудачный старт и возвращение к Мозамбику

В воскресенье [11 марта] мы отслужили мессу под высоким деревом на острове [Св. Георгия]. Вернувшись на борт, мы сразу подняли паруса, взяв с собой множество коз, кур и голубей, которых выменяли на небольшое количество стеклянных бус.

Во вторник [13 марта] мы увидели, как по другую сторону мыса встают высокие горы. Берег вблизи мыса покрывали редкие деревья, напоминавшие вязы. В это время мы были уже более чем в двадцати лигах от места старта, и там мы проштилевали весь вторник и среду. В течение следующей ночи мы удалялись от берега под слабым восточным ветром, а утром [15 марта] обнаружили, что находимся в четырех лигах позади Мозамбика, но мы двигались вперед весь этот день до вечера, когда еще раз стали на якорь близ острова [Св. Георгия], на котором отслужили мессу в предыдущее воскресенье, и здесь восемь дней ожидали попутного ветра.

Пока мы стояли, царь Мозамбика прислал нам весть о том, что хотел бы с нами помириться и считать себя нашим другом. Его посланник был белым мавром [арабом] и шарифом, то есть священником, но все равно большим пьяницей.

Исполняя эту службу, мавр поднялся к нам на борт вместе со своим маленьким сыном и попросил позволения сопровождать нас, поскольку он был из окрестностей Мекки, а в Мозамбик прибыл в качестве лоцмана на судне той страны.

Поскольку погода нам не благоволила, необходимо было вновь зайти в гавань Мозамбика, чтобы запастись водой, в которой мы нуждались, потому что источник воды находился на материке. Именно эту воду пили обитатели этого острова, поскольку вся вода, которая тут имеется, неприятная на вкус (солоноватая).