Путешествие в историю. Французы в Индии

Наконец 12 апреля 1751 года войска увидели стены Хайдарабада. Салабат торжественно вступил в свою столицу. Все крупные джагирдары принесли ему клятву верности и подарки. Салабат, в свою очередь, щедро одарил Бюсси. Ходили слухи, что полученная им сумма достигала 2,5 миллиона ливров. Вельможи также принесли французскому командующему драгоценности; многое перепадало и его офицерам.

Салабат постепенно входил в роль низама и становился все более раздражительным и капризным. Придворные искусно настраивали его против французов. Два самых знатных мусульманских вельможи Декана, Сеид Ласкер-хан и Шах Наваз-хан, не скрывали своего недоверия к чужеземцам. Но все же Салабат безропотно подписывал различные грамоты в пользу Компании обеих Индий, изготовленные по приказу Бюсси на основании инструкций Дюплекса.

В мае войска выступили на север, к Аурангабаду. В пути воины низама волновались: возникли слухи, что Великий Могол признал субадаром Декана Гази-уд-ди-на и, следовательно, Салабат — узурпатор. Возмущение грозило перерасти в открытый бунт, но внезапно в лагере появился гонец из Дели, привезший фирман императора для Салабата. Через несколько минут негодующий ропот сменился радостными криками, все спешили по здравить законного повелителя Декана, раздались артиллерийские залпы торжественного салюта, французские офицеры и солдаты приносили присягу низаму.

Возможно, грамота была фальшивой, но Бюсси, осведомленный о нравах при дворе Великого Могола Ахмад-шаха, отлично знал, что между поддельным и настоящим фирманом нет существенной разницы: документ, подписанный императором, мог через несколько дней потерять всякую силу, поскольку междоусобицы дворцовых клик в Дели не прекращались никогда.

Войска вновь двинулись в путь, и 15 июня Салабат прибыл в Аурангабад. Дюплекс не скрывал своего восторга, узнав об этом событии; казалось, самые честолюбивые планы его исполнились, и сразу же рождались новые. Если Бюсси мог пройти 1100 километров, не потеряв ни одного солдата, значит возможно совершить поход в Бенгалию, унизить англичан там, где они наиболее сильны, возвысить вновь Шандернагор. Необходимо было свергнуть субадара Бенгалии Аллахварди-хана и заменить его Салабатом. Именно в это время мечты Дюплекса о колониальной империи стали наиболее отчетливы. К тому же управляющий малабарской колонией Маэ довольно успешно округлял французские территории. Однако для окончательного утверждения в каком-то районе необходима концентрация сил, а Дюплекс был склонен распылять французские войска по всему полуострову.

Положение Бюсси в Декане, несмотря на успехи, было непрочным. Индийские феодалы продолжали оставаться подозрительными. Придворные Салабата замышляли новые заговоры. Офицеры и солдаты, быстро разбогатевшие в результате подачек Салабата, стремились увезти свои сокровища в более безопасные места. Бюсси почувствовал, что пассивное ожидание может привести к гибели.

Он разместил офицеров, солдат и сипаев в неприступной крепости у Аурангабада, установил жесткую дисциплину, запретив посещать пиршества и веселые дома, ежедневно проводил военные ученья. Бюсси был небольшого роста, с миловидным и даже немного сладким лицом, отличался безукоризненными манерами и к тому же плохо держался на лошади. Но этот офицер как никто другой мог заставить подчиняться самых разных людей. Французские солдаты в Индии, видевшие смысл военной жизни в грабеже, вели себя при Бюсси более сдержанно. Французы и сипаи быстро снискали уважение у местного населения Аурангабада. Кое-кто стал приходить в крепость с жалобами на произвол властей. Бюсси очень помогали его способности к языкам и талант актера. Владея несколькими индийскими языками и фарси, он объяснялся с мусульманскими вельможами и знатными индийцами без помощи переводчика. Подчиняясь всем утомительным восточным придворным церемониям, он так же свободно чувствовал себя в халате и чалме, как в мундире и парике. Подобные перевоплощения даже увлекали его. Если Дюплекс, облачаясь в платье наваба, действительно считал себя индийским владыкой и поэтому казался смешным, то Бюсси, никогда не принимая свои переодевания всерьез, выглядел со стороны подлинным восточным вельможей. Рассудительный и проницательный, он хладнокровно распутывал паутину изощренной лести и почти всегда угадывал мысли своих собеседников. Вскоре французскому офицеру стали известны все хитросплетения дворцовых интриг.

Низам все более ощущал свое унижение, и его враждебность к французам росла. Бюсси решил припугнуть трусливого государя, объявив ему о решении возвратиться на юг.