Путешествие в Кашгарию и Кун-Лунь

С урочища Кала-панцза мы прошли версты две по густым зарослям чия и камыша, а потом следовали по дресвяной местности, покрытой кустами саксаула и белолозника. Проселочная дорога, по которой шла экспедиция, выходит в этой местности на почтовую, пролегающую, как выше замечено, к северо-востоку от нее через перевал Даванчин и многолюдное дунганское селение того же названия, расположенное в юго-восточном углу долины. Этот перевал, ведущий через тот же насажденный кряж седловины, как и Та-даван, имеет, подобно ему, отлогий юго-восточный склон и крутой северо-западный.

Пройдя верст пять по большой дороге, мы расположились на ночлег близ постоялого ДЬора Янши-дянь. Тут экспедицию встретил исправлявший должность аксакала наших торговцев в Урумчи, которого мы весь вечер расспрашивали о новостях с родины, откуда более полугода не получали никаких известий, и о городе.

Последнюю станцию до Урумчи мы следовали по волнистой местности предгорья северо-восточного хребта Дунь-сань и пересекли несколько прорезающих его узких долин. По дороге изредка встречались постоялые дворы, а влево от нее простиралась долина речки Архоту, населенная изредка китайцами. Не доходя четырех верст до города, экспедиция свернула с большой дороги и остановилась немного в стороне от нее, на левом берегу речки Архоту. В этой местности, называемой Гуд-жа-ху, мы простояли почти четверо суток.

* * *

Город Урумчи (по-китайски -- Ди-хуа-чжоу) расположен у северного предгорья Тянь-шаня, на правом берегу речки Архоту или Лань-сань, в расстоянии около полуверсты от нее, и пользуется водою выведенных из этой речки арыков. Он состоит из обширной китайской крепости, в виде неправильного шестиугольника около четырех верст в окружности, и туземного города, примыкающего к южному ее фасу. Глиняная стена крепости имеет около четырех сажен высоты, с лишком две сажени толщины при заложении, шесть ворот, башни и бойницы. Она окружена снаружи рвом около трех сажен ширины и до одной сажени глубины.

Близ северо-восточного фронта крепости расположен большой квадратный форт (импань), около 150 сажен в стороне, а к северо-западному фронту примыкает другой такого же начертания форт, сторона которого не более 50 сажен.

Местоположение Урумчийской крепости очень неудобно для обороны, так как с соседних восточных и юго-восточных высот предгорья можно совершенно беспрепятственно обстреливать почти всю ее внутренность.

В крепости находятся управления генерал-губернатора Сияьцзянской провинции, урумчийского дао-тая, квартиры этих лиц и всех китайских чиновников. В ней проживают также китайские купцы, ремесленники и прислуга чиновников. Гарнизон же, в числе около 3 000 человек, расположен большею частью в двух помянутых фортах, а в самой крепости помещается лишь незначительная часть его. Дунганам, которых китайцы сильно опасаются, строго запрещено жить в крепости; в нее допущены на жительство только немногие благонадежные чанту. В крепости находятся большой китайский базар, кумирня и театр.

В туземном городе, имеющем только одну большую улицу, служащую базаром, большинство жителей дунгане и очень немного чанту. В нем множество лавок, несколько гостиниц, караван-сараев и до 200 извозчиков.

Во всем Урумчийском оазисе, вместе с туземным городом, считается около 15 000 жителей, в том числе 13 000 дунган и 2 000 китайцев и чанту. Последние живут не в ладу с дунганами и отзываются весьма неодобрительно об их нравственных качествах. При этом как местные чанту, так и наши торговцы уверяли меня, что китайцы в настоящее время действительно опасаются дунган и не осмеливаются относиться к ним с такою же строгостью и презрительностью, как прежде, до восстания. Дунгане со своей стороны сознают опасения китайцев и становятся в отношении к ним все смелее и смелее. Число дунган в Джунгарии с каждым годом значительно увеличивается прибылью эмигрантов из Внутреннего Китая, а китайцев в эту страну переселяется оттуда несравненно меньше; они опасаются повторения инсуррекции, во время которой большая часть китайского населения Джунгарии была истреблена восставшими дунганами. Китайское правительство, повидимому, нисколько не препятствует переселению дунган из Внутреннего Китая в Джунгарию. Что оно имеет в виду в этом случае -- трудно понять. Не подлежит, однако, сомнению, что с переселением в эту страну из Внутреннего Китая большой массы дунган, ненавидящих китайцев, упрочение владычества богдохана в Джунгарии, отрезанной от сердца империи широкой пустыней Гоби, будет гораздо затруднительнее, чем в настоящее время.