Путешествие в прошлую жизнь

Словом, Никиту несказанно мучила эта неизвестность, невозможность узнать что-либо о ее судьбе. Ведь при их расставании он обещал защищать ее и помогать ей. И собственная вынужденная бездеятельность сводила молодого человека с ума. Как вдруг неожиданно для самого себя ему стало известно то, о чем он предпочел бы не знать никогда.

Это случилось на военном собрании в полковом штабе. Из очередного рейда вернулся разведывательный отряд, докладывая обстановку в близлежащих районах выступал командующий отрядом. Никита слушал вполуха, ночное дежурство вымотало его, вздремнуть не удалось совершенно. Но вдруг его как током пронзило, голос командующего монотонно докладывал:

— Еще, господин генерал, не могу не сообщить Вам печальную новость, вчера вечером, мы проезжали разоренное и сожженное имение князя Оболенского-Нелединского-Мелецкого. Вы господин генерал хорошо знали Николая Сергеевича, так вот имение было не просто разграблено, но и сожжено дотла, но главное, — мужчина тяжело вздохнул, — вся семья Его светлости князя, его супруга, сын и дочь и сам Николай Сергеевич убиты, мы похоронили их недалеко от усадьбы. К огромному сожалению, мы не успели совсем немного, даже угли еще не остыли.

Командующий продолжал докладывать дальше, а Никита никак не мог понять, поверить, принять, то, что он услышал. Не взирая на порядок, он перебил докладчика:

— Постойте, Роман Львович, Вы ошиблись должно быть, этого быть не может, не может…

Мужчина посмотрел на Никиту с удивлением и легкой растерянностью, перебивать на военном совете, да еще в присутствии главнокомандующего, это было слишком. Но видимо взгляд Никиты был таким умоляющим, что Роман Львович сжалился над ним.

— Простите, Сергей Петрович, обратился он к генералу, Вы позволите…

— Да, ответьте ему, меня тоже поразила и страшно огорчила эта потеря, мы были дружны с князем. Его сын Андрей прошел почти всю первую мировую под командованием генерала Алексеева.

— Простите, молодой человек, как Вас зовут, — обратился генерал к Никите.

— Никита Александрович Добровольский.

— Вы знали князя Николая Сергеевича?

— Он давал мне поручение в Царском перед самой февральской революцией, — Никита отвечал машинально, не думая ни о чем, кроме…

— Так, что же Вас так задело, Вы знали кого-то из его семьи?

Никита молчал.

— Отвечайте, молодой человек, Вы позволили себе перебить докладчика, вместо того, чтобы дождаться конца совещания, на то должна быть причина, — взгляд генерала Сергея Петровича Ромодановского впился в Никиту.

— Я знал его дочь, Ваша светлость и…,- Никита не знал, что сказать — и она была очень дорога мне…

Сергей Петрович тяжело вздохнул.

— Все понятно, идите, поручик, отдохните, выспитесь, но Вас лица нет, ступайте.

Никита вышел не прощаясь и ничего не говоря, и все еще не осознавая, что ЭТО произошло на самом деле. С нетерпением он дождался конца совета, бросился к Роману Львовичу на улице.

— Скажите мне, прошу, неужели это правда, может Вы ошиблись и…Если бы у меня был протрет, если бы его не пробила пуля, это не может быть она, не может…

— Молодой человек, я никогда не видел княжну, но кто еще это мог быть, молодая красивая девушка, рядом с отцом и матерью.

— Как она выглядела, опишите, прошу…

— Невысокого роста, худенькая, длинные каштановые волосы…

— Не продолжайте… где это случилось? — Никита не узнал свой глухой сдавленный голос.

— Километрах в 40 к югу отсюда, по основному тракту, потом налево, там указатель на имение. Мы похоронили их под старым вязом во дворе дома, точнее того, что от него осталось.

— Так близко, 40 километров, а я не помог ей, не спас…

— Не надо, молодой человек, не корите себя, вот возьмите, у нас осталось от поездки, Вам сейчас нужнее, — Роман Львович протянул Никите бутылку коньяку, похлопал по плечу.

Тот день практически стерся из памяти молодого человека, он не помнил, как запрягал лошадь, как мчался по дороге, все происходило словно в тумане или скорее во сне. Имение он нашел без труда и старый вяз и четыре могилы с простыми деревянными наскоро сколоченными крестами. Никите никогда не было так больно и страшно и одиноко.

Невольно всплыли в памяти жуткие воспоминания первых дней войны, потеря матери и брата.

Прежде чем отправиться в ряды белых, Никита вернулся домой. Если о Елизавете было кому позаботиться, то его семье мог помочь только он сам. Но Никита приехал слишком поздно, маленькое имение было сожжено дотла. Красные орудовали в той местности с самых первых дней гражданской. Его матушка и брат были убиты, и только преданные слуги горничная и старый лакей своими силами, рискуя вызвать неудовольствие установившейся здесь новой власти, все же похоронили бывших господ. И Никита смог поклониться могиле, поплакать, попросить прощения, что не защитил…

Тогда сквозь его боль все же пробивалась слабая надежда отомстить за родных и найти княжну. За ее образ он держался как за путеводную ниточку. Она не давала потерять голову.