Путешествие в Талех

Как-то нашу машину остановил старик кочевник и попросил его подвезти. Старик был очень стар, этим, видимо, объяснялась его просьба. Из разговора выяснилось, что у старика потерялся верблюд и он его разыскивает. На вопрос, почему он думает, что его верблюд ушел именно в этом направлении, старик убежденно ответил: «Я знаю». По обе стороны дороги на многие километры простирался густой буш. Старик молча сидел в машине и, как нам казалось, совсем не интересовался этими зарослями, хотя за любым кустом мог пастись его верблюд. Когда мы проехали достаточно большое расстояние, он вдруг остановил машину и, ткнув копьем в сторону, сказал: «Там!». Мы посмотрели в указанном направлении, но кроме обычных кустов и красновато-коричневой земли ничего не увидели. Однако старик вышел из машины и уверенно зашагал туда, где, по его мнению, находилось пропавшее животное. Когда машина снова тронулась, мы сказали нашим сомалийским друзьям, что вряд ли старик отыщет здесь своего верблюда — нигде не было ни малейших признаков его присутствия. Однако ау Джама заверил нас, что старик не мог ошибиться. По каким-то только ему доступным приметам он определил, что именно здесь недавно прошел его верблюд и здесь его нужно искать.

_{Сооружение насыпей для искусственного водоема}

Сомалийские кочевники относятся к верблюду бережно, мы бы сказали, любовно. Наряду с такими непреходящими темами сомалийской устной поэзии, как девичья красота, любовь, ревность, доблесть и мужество, сомалийцы очень часто воспевают верблюда, а особенно верблюдицу.

Воспитание с помощью труда вырабатывает у сомалийцев необходимые в повседневной жизни качества: выносливость, смелость, пренебрежение к неудобствам кочевой жизни, быструю ориентировку на местности.

Превыше всего сомалийские кочевники ценят в человеке выносливость и умение трудиться. Как-то в разговоре с одним кочевником мы сказали, что намерены попробовать кочевать вместе с его группой, чтобы таким образом лучше изучить быт кочевников. На это сомалиец быстро спросил:

— А что вы умеете делать?

Вопрос застал нас врасплох, и мы не знали, что ответить. Тогда он продолжал:

— Не думайте, что жизнь кочевника легка и беззаботна. Мы, например, чуть ли не каждый день покрываем расстояние в сорок-пятьдесят километров, и это не только тогда, когда переходим на другие пастбища, а почти каждый день. Вряд ли вы сможете так быстро ходить. У сомалийцев есть пословица: «Кроме семи кругов ада есть еще восьмой, кочевая жизнь, и этот последний круг страшнее всех предыдущих». Так что жизнь наша не так проста, к ней привыкают с детства.

Размышляя над его словами, мы подумали: как часто в литературе, посвященной кочевникам, их жизнь идеализируется. Вокруг них создается романтический ореол вечных скитальцев пустыни, тогда как на самом деле их труд и жизнь представляют собой постоянную борьбу за существование в суровых условиях, преодоление капризов природы, страдания от стихийных бедствий.

Кочевники отлично понимают преимущества оседлой жизни. Кочевой образ жизни, который многие исследователи объясняют чуть ли не мистической приверженностью кочевников к своему скоту, сами кочевники считают тяжелой, но единственно возможной в данных природных условиях формой ведения хозяйства. В других условиях, при наличии земли и воды, многие из них предпочли бы заниматься земледелием. В этом мы не раз убеждались, задавая в беседах с кочевниками традиционный вопрос: «Если бы вам предоставили возможность выбора — заниматься земледелием и вести оседлый образ жизни или же продолжать кочевать, — что бы вы выбрали?» Подавляющее большинство высказывалось за оседлость.

Во время путешествия мы убедились, что проблема перевода на оседлость заключается не в том, чтобы преодолеть привычки к кочевой жизни и нежелание перейти к оседлости — это дело второстепенное и не столь важное, но в создании условий, способствующих оседанию, — а это вопрос чрезвычайно сложный, включающий в себя комплекс экономических, социальных и политических проблем и требующий для своего решения не одно десятилетие…

Машины буквально продирались сквозь кустарники, тем более что иногда приходилось съезжать с дороги, чтобы обойти рытвины, заполненные дождевой водой. Изредка дорогу перебегали шустрые маленькие зверьки тобогали — песчанки, похожие на белок. Разница та, что тобогали бегают по земле, а не прыгают по деревьям. В одном месте пришлось остановиться из-за большой (не менее метра в диаметре) черепахи, которая перебиралась через дорогу.

После короткой остановки в селении Вуд-Вуд, где местные старцы в течение часа угощали нас чаем и потчевали габеями о сеиде Мохаммеде и его дервишах, добрались наконец до Бохотлеха.

Первое и, пожалуй, самое уместное в данный момент и в данной ситуации проявление гостеприимства со стороны местных властей — нам сразу же принесли целый ящик прохладительных напитков: кока-колы, «спрайт» и «фанты», правда, не из холодильника и даже не из погреба, но мы, истомленные жарой и жаждой, были в восторге.