Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады

Нет в мире ценностей таких,чтоб жизнь за них отдать:не за себя, а за чужихтак трудно умирать.А может, здесь-то и секретсчастливого конца:и вера вносит ясный светв пугливые сердца?Красив быть должен человеки телом, и душой:

кто в вечность совершил побег,пожертвовав собой!Волнист и нежен должен бытьволосяной покров,а взгляд – который не забыть —возвышен и суров.Подобен эллипсу овалпрекрасного лица, —чтоб он всегда напоминалтворенье от Творца.Когда ж бессмертный наш герой

и лыс, и безбород,и с очень крупной головойедва ли не урод,когда во мраке Пражских баньон, платных женщин друг, —природе отдавая дань,не брезговал услуг, —их, то… не просто нам решить,стоит что за строкой, —и можно ль подвиг совершить

с наружностью такой.Но характерную детальв нем некто углядел:он пригубить Святой Граальмучительно хотел.Там, у магической чертымирская круговертьпредел являет красоты:то мученика смерть.Кто хочет кровь из Чаши питьзаветную – Христа,

свою обязан кровь пролить,иль Чаша та пуста!Как будто шепчет сатана:«Не больше, чем актер,он был, а роль ему дана:темница и костер».

2

Когда не благообразный человек с красивыми вьющимися волосами, достойной бородой и овалом лица Иисуса Христа (таким рисовали его в романтический девятнадцатый век), а толстый, лысый и безбородый, плюс к тому, в юности охотно посещавший пражские общественные бани, где женщины предлагали известные услуги, мужественно выступает против Римской церкви и, имея возможность тысячу раз спасти свою жизнь, все-таки предпочитает мученическую смерть на костре, хотя о спасении жизни путем отречения от взглядов его умоляли и лучшие друзья его, и сам король Богемский, – да, это очень трудно соединить воображением, умом и сердцем в единую картину: таким образом, чтобы внутренне понять этого великого человека – как понимаем мы наших родных и близких – нужны либо незаурядный художественный дар, либо очень хорошее знание всей его жизни, – но ни того, ни другого, как это обычно и случается с персонажами далекой Истории, мы не имеем, и потому нам приходится опять и в который раз рассматривать также и эту, весьма примечательную историческую страницу, как черновик к ненаписанному шедевру: вроде бы, материал для великого произведения искусства налицо, а как ни крути, преобразовать его в гомогенную художественную субстанцию почему-то не получается, и никакие красочные эпизоды из жизни великого Реформатора, никакие фильмы или романы о нем зияющих пробелов не восполняют, – вот такое именно впечатление бесчисленных и бесконечных черновиков к неосуществленным – и быть может, неосуществимым в принципе – художественным шедеврам производит вся наша человеческая – и в особенности европейская – история.

XXX. Баллада о Тайной Несовместимости

1. Лицо и маска

Как две параллели, согласно нашим физическим законам, никогда не сойдутся в видимых нам пределах, зато соединятся в каком-то непонятном, но молча признаваемом всеми измерении, так точно все решительно духовные реформаторы, все те, кто создали учения и даже религии, то есть выпестовали то единственное, что хотя бы может еще как-то претендовать на громкое звание «истины», – они, эти великие люди, все-таки вынуждены быть не только «носителями истины», но и параллельно выступать в роли «носителя истины», а вот это уже совсем другое дело, ибо роли по сути уравнивают всех людей, пусть не до конца.