Путешествие вокруг света

Санкт-Петербург — это задуманная в широких масштабах и великолепно выполненная картина. Судоходство, оживляющее море между Кронштадтом и устьем Невы, определяет место, где живет множество людей и ведется оживленная торговля. Но когда попадаешь непосредственно в город, видишь, что народ теряется в широких, бесконечно длинных улицах, а на мостовых меж камней растет трава. Картина — в узком и широком смысле; видимость была сущностью всего. Украшения города выполняются из самых благородных материалов — чугуна и гранита. Однако местами обнаруживаешь, что для сохранения непрерывности гранит закрашивают черным под чугун, а чугун — в цвета гранита, и каждые три года город окрашивается заново.

С монументами, которые народ должен почитать как святыни, обращаются не всегда почтительно. Румянцевская колонна^{235}, например, была перенесена с одного берега Невы на другой, поскольку там она смотрится лучше; из тех же соображений было внесено предложение передвинуть статую царя Петра Великого с того места, на котором она сейчас стоит, на другое. Как мне ни больно, но должен резко осудить подобное неуважение к святыням, которое допускается и на моей родине. Ибо что такое памятник? Клочок земли посвящается памяти какого-либо человека или события; потом там устанавливают камень и секут детей около этого камня, приговаривая: «Помните о том-то и о том-то». У людей сага, устное предание связаны с определенным событием — это, по существу, и есть монумент. То, что научились высекать на камне и самому камню придавать черты того или иного человека,— уже дополнения, лежащие за пределами сути. Сдвиньте камень с его места, и он будет только камнем, как и другие лежащие на земле камни. Передвиньте памятник с его места — и вы лишите его художественной ценности, у вас будет просто еще одно изображение, каких и без того много в ваших музеях и какие раньше были божествами в храмах. Не прикасайтесь к народным памятникам, не прикасайтесь к статуям ваших героев! Место, где они стоят, принадлежит им, вы больше не имеете на него права. Воздвигайте монументы в тех местах, где их удобно обозреть, а не для пустого украшательства. Тщательно выбирайте место, ибо его нельзя менять как заблагорассудится!

Граф Румянцев прибыл в Санкт-Петербург в первых числах сентября. Мне, как и каждому из нас, было предложено сдать книги и инструменты, полученные из фондов экспедиции. Но все собранное мной принадлежало мне. Я имел возможность завершить все необходимые отчеты и письменные материалы в Берлине. «Рюрик» был продан.

А теперь позвольте мне, уже собравшемуся в путь, еще раз обратить свой взор к людям, в обществе которых я так много пережил и узнал. Записки капитана Коцебу «Новое путешествие вокруг света в 1823–1826 годах» (второе путешествие, которым он командовал, и третье, в котором участвовал) не раз упоминались на этих страницах. Они привлекли особое внимание из-за содержавшихся там нелестных оценок деятельности миссионеров на островах Южного моря. Хромченко командовал судном в северной части Южного моря и в 1830 году прислал мне дружеский привет из Бразилии. Остальных моряков я уже не могу разглядеть в море человеческих судеб. Из тех членов нашего экипажа, которые находились в одинаковом со мной положении, я, самый старший, остался в одиночестве. Эшшольц, профессор Дерптского университета, сопровождал капитана Коцебу в его новом путешествии. Он посетил меня в Берлине в 1829 году, где издал свой важный труд «Систематика медуз» («System der Akalephen»), Через несколько месяцев его не стало^{236}. Хориса я встречал в 1825 году в Париже, где он занимался своим искусством. Вскоре после этого он отправился в Мексику: по дороге между Санта-Крусом и Мехико на него напали разбойники и убили. Лейтенант Вормскьёлль в Копенгагене ушел от мира, погрузившись в глубокую меланхолию.

23 сентября 1818 года мои ящики были погружены на борт судна «Астреа» под командованием капитана Бреслака. Различные обстоятельства задерживали отплытие. В Кронштадте пришлось еще несколько дней дожидаться попутного ветра.

Метаморфозы, которые происходят с насекомыми, можно проследить и на человеке, только в обратном порядке. В юности у него крылья, потом он их сбрасывает, чтобы, как личинка, питаться листом, к которому прикреплен. Я находился на переломном рубеже. До моего сорокалетия оставалось два с лишним года, я хотел сложить крылья, пустить корни, основать семью; или же вновь расправить крылья и отправиться в новое путешествие за пределы Европы, более основательно подготовленное, и сделать для науки то, что не сделал в первом. Эта демократическая эпоха, когда в истории, равно как в науке и в искусстве, вместо отдельных властителей на сцену выходят массы, эта эпоха дает каждому, кто к этому стремится, надежду действовать среди народа и с народом, там, где раньше чтили лишь выдающихся вождей, ниспосланных богом.

17 октября «Астреа» прибыла на родину.