Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах

13 мая. Происшествие, случившееся вчера на берегу, не только не удержало нас от вторичной отправки баркаса за водой; но и сами мы решились посетить короля в его жилище. В 8 часов мы вышли на берег со всеми теми офицерами, которые в это время не были заняты по службе, и с десятью вооружёнными матросами. Всех же нас было около 30 человек, Выйдя на берег и имея при себе Робертса переводчиком, мы пошли сперва по взморью, а потом сквозь рощи кокосовых орехов и хлебных деревьев. Миновав несколько бедных хижин, мы прибыли, наконец, к дому королевского брата. Но поскольку мы несколько утомились от дальней дороги, то, расставив стражей, принуждены были остановиться для отдыха. Народ, который шёл за нами толпой, стеснился было вокруг нас, но Робертс приказал им стоять подальше. Приказание это они исполнили без всякой обиды. Отдохнув немного, мы продолжали свой путь попрежнему. Но так как нужно было проходить вброд несколько ручейков, а тропинка, по которой мы пробирались, была узка и грязновата, то дорога показалась нам весьма затруднительной и доказывала, что нукагивцы невеликие охотники до чистоты. Войдя в королевский двор и расположив своё войско, мы вступили в жилище, или, лучше сказать, в беседку, стоящую на каменном основании. Она сделана из шестов, которые сзади стояли перпендикулярно, а в передней стене положены горизонтально. Двери сделаны посредине, шириной в 5 футов [1,5 м], а вышиною около 3 футов [1 м] и разделены вдоль брусом. Прилегающее к стене отделение беседки устлано травой и тонкими рогожами для сна и сиденья. Крыша сделана из листьев хлебного дерева, построена скатом. Стены увешаны посудой, сделанной весьма искусно из колабашей (Колабаш — род тыквы, растущей на дереве. Он растёт разными фигурами и имеет кожу гораздо толще обыкновенной тыквы, а, потому из него весьма удобно делается посуда всякого рода.), каменными топорами, копьями и булавами, а потолок — военными доспехами. В переднем углу стояли барабаны, или, лучше сказать, длинные, но узкие кадушки, сверху обтянутые кожей, и производящие унылый звук.

Мы нашли тут короля, королеву, их дочь и сына с несколькими родственниками и приближёнными. Между ними находилась также молодая женщина, которая почитается богиней острова. Из всего её обхождения можно было тотчас приметить, что она старается во всём соответствовать оказываемому ей почтению. Одарив всю королевскую фамилию ножами, ножницами, зеркалами, набойкой и прочими мелочами, мы распрощались с ней. При выходе Робертс показал мне дитя королевского сына, почитаемое островитянами также за божество, которое держал дядя на своих руках. Я желал, чтобы его поднесли ко мне поближе, но мне ответили, что сделать это никак нельзя, ибо на место, где живет дитя, наложено табу. Я тотчас подошёл к младенцу сам и покрыл его тонким холстом. Тогда пришла к нам и вся королевская фамилия, но из народа ни один человек не смел приблизиться.

Осмотрев как само жилище короля, так и пристроенные к нему здания, из которых одно служит вместо столовой, а другое кладовой для хранения разных хозяйственных вещей и припасов, мы пошли в дом к Робертсу.

Дорога от королевского дома идёт по горе, с которой можно видеть залив и разные насаждения, находящиеся в долинах. Жилище Робертса было не так обширно, как у других знатнейших жителей острова, однако же, оно было окружено довольно большим количеством кокосовых, хлебных и других плодовых деревьев. Отдохнув немного в его доме, мы пошли на кладбище. Тут находится несколько весьма грубо вытесанных статуй, означавших место могил. Один труп лежал просто на деревянной толстой доске на высоких шестах, а сверху был покрыт сделанной из листьев крышей. Повидимому, он лежал уже весьма давно, ибо, кроме костей, ничего не осталось. Более всего обратил моё внимание один памятник, поставленный недавно умершему жрецу. Он сделан из кокосовых листьев, довольно хорошо сплетённых наподобие беседки. В середине находится возвышение, а перед ним жертвенник из тех же листьев, которые своей зеленью радуют взор. По кладбищу разбросано множество кокосовых корок, которые мешали нам ходить. По указанию Робертса, они разбросаны островитянами нарочно и являются жертвоприношением умершим. На голове одного истукана лежал целый кокосовый орех.

К нашим судам мы возвратились по другой дороге и заходили в разные дома островитян. Все они построены одинаковым образом и не только не отличаются от королевского, но иные из них даже красивее и чище.

Множество островитян непрестанно следовали за нами, без всякого оружия, имея при себе разные вещи, которые они желали променять нам на железо, ножики и другие безделицы. Мы накупили множество тканей, оружия, украшений и тому подобного.

По прибытии нашем к берегу, квартирмейстер корабля «Надежда» уведомил Крузенштерна, что во время его отсутствия оторвался у катера якорь, который отыскать он никак не мог. После внимательного осмотра кабельтова [90] мы удостоверились, что островитяне отрезали его полученными от нас ножами.