Путешествие вверх

Анмай, несколько ошалевший от счастья, украдкой посматривал по сторонам. Развалины космопорта уже скрыла трава, и в них не осталось ничего зловещего. Напротив, они выглядели таинственно и привлекательно. К северу и к востоку громоздились белоснежные пирамиды Тайланы, все в лиловых гранях теней. К югу простерлось бесконечное, уже затянутое жарким маревом море, — солнце с безоблачного, бездонно сияющего неба палило вовсю. С запада же тянулись невзрачные, густо заросшие пустыри, над которыми одиноко парил черный собрат «Товии».

Там, совсем недалеко, проходила окружавшая город силовая стена, а за ней собирались невидимые отсюда войска Рутении. Впрочем, Ярослав сказал, что сразу после появления «Увайа» они отошли, — на всякий случай.

Вэру невольно перевел взгляд на сияющую пирамиду звездолета, потом на блестевшие над зданиями шпили правительственного дворца. Точно так же выглядела и столица Эрайа-II, — только там космопорт заброшен совсем по иным причинам…

— Я давно хотел спросить тебя, — вдруг сказал Ярослав. — Как чувствует себя человек без Родины?

— А? — Анмай повернулся к нему. Вопрос застал его врасплох, и он сказал первое, что пришло ему в голову. — У меня нет Родины, — я её просто ещё не нашел.

— Под кого лег, тот и греет? — зло спросил Ярослав.

Анмай недовольно мотнул головой.

— Нет. Моего родного мира больше нет, — он исчез в Бездне, в чудовищной черной дыре, много тысяч лет назад. Моей второй родины, — Девяти Миров Файау, — теперь нет тоже: её уничтожили Мроо. Жить без Родины… это тяжело, но нужно всё равно. И потом… Файа, — мой народ, — они остались. И золотые айа, их предки, и, — так уж получилось, — потомки, вот они, перед тобой, — он показал на Вайэрси. — Родина — это не только земля, это и люди, которые живут на ней. Пока их род продолжается, пока жива их культура, — жив и народ. И он может найти себе новую Родину, — или даже создать её. Я понятно объяснил тебе?

Ярослав упрямо мотнул головой.

— Нет. Понимаешь, я не отделяю себя от Рутенской Империи. Моя жизнь — это её жизнь. И я не хочу жить, если Империя исчезнет.

— Она не исчезнет, — вмешался Вайэрси, — но изменить свою жизнь вам придется. Узнать всё то, что знают хотя бы наши дети, — это для начала. И — чего скрывать? — многим из вас придется стать симайа, — совсем недавно мы не стали бы настаивать, но теперь мы принимаем в симайа всех, кто может ими стать.

— А если мы не захотим? — с нехорошей интонацией спросил Ярослав.

— А что вам ещё делать? Умирать насегда? — удивился Вайэрси. — Здесь это просто невозможно, мы позаботились об этом. И потом, разве уходить из жизни вам не страшно?

— Смерть — это только один миг, и после него я ничего не почувствую, — Ярослав пожал плечами. — Чего мне бояться?

— Смерти должно бояться, — ответил Вайэрси. Его тон изменился, и Анмай ощутил, как по коже поползли мурашки. — Небытие не страшно, — но оно не наступает. У любой чувствующей твари есть душа, — она есть даже у дождевого червяка. А душа, как ты знаешь, бессмертна. Вот только на ТОЙ стороне нет ничего, — кроме душ. Одна бесконечная, смертельно холодная пустота. Так что я бы не спешил там оказаться.

— Мало ли во что можно верить? — Ярослав пожал плечами.

— Я не верю — я это просто ЗНАЮ, — ответил Вайэрси. — Ворота Р`Лайх ведут во множество мест — да, и на ТУ сторону тоже. Если ты осмелишься заглянуть в них, ты поймешь, ПОЧЕМУ мы так ненавидим смерть. Мы не можем спасти тех, кто уже перешел грань, — наверное, это и к лучшему, если учесть, ЧТО пустота делает с душами, — но не дать её перейти в наших силах.

— А те симайа, которые погибли, сражаясь за наш мир, — они тоже там? — прямо спросил Ярослав.

Вайэрси посмотрел ему в глаза, — но рутенец не отвел взгляда.

— Нет. У файа нет души — и у симайа тоже. Наша Вторая Суть не может жить в обычной, незимененной физике, — а матричная система плохо подходит для симайа.

— Они знали, что их ожидает, — и всё равно шли?

— А разве ты бы не пошел? — спросил Вайэрси.

— За своих — я пошел бы. Но… кто мы для вас?

— Будущие симайа, хотя бы. Наши будущие братья.

— Неужели нет лучших… кандидатов? — спросил Ярослав. Кажется, теперь он был удивлен.

— Есть, — спокойно ответил Вайэрси. — Только их мало. Слишком мало. Такие народы, как твой, — единые, знающие, что такое Долг и Честь, — большая редкость. В среднем, для перехода в симайа пригодно от двух до шести процентов населения. На Рутении, — тридцать или сорок процентов. Может быть, даже шестьдесят, если ваши системы обучения будут изменены должным образом. Поверь мне, это очень много. Даже у нас, золотых айа, Трансформу проходит лишь восемьдесят процентов, — несмотря на генетику, на обучение, на всё. Кто-то не способен, кто-то отказывается, — да, бывает и такое, — кто-то пропадает в учебных Реальностях, — не все из них полностью подчиняются нам…

— Мы, рутенцы, никогда не станем одними из вас, — Ярослав приподнял верхнюю губу в недоброй усмешке.