Путешествия и исследования в Африке

Употребляемый туземцами яд называется комби; добывается из одного вида строфанта (Strophantus) и очень сильный. Д-р Кэрк как-то случайно испытал его действие на себе и заметил, что он понижает пульс. Однажды, чистя зубы своей зубной щеткой, лежавшей в кармане, где было немного яда, он почувствовал во рту горький вкус. Иногда он пользовался ручкой этой щетки, когда принимал хинин, и думал, что это и есть причина ощущения горечи. Несмотря на то что количество яда было ничтожным, пульс, который в то время у него был учащенным из-за простуды, моментально начал понижаться. На следующий день доктор совсем поправился. Естественно, что, исходя из этого единственного случая, нельзя делать особых выводов, но возможно, что комби может оказаться ценным лекарством; профессор Шерпи производит целый ряд опытов с этим веществом, и нам очень интересно узнать результаты. Из этого вещества добывают алколоид, похожий на стрихнин. Без сомнения, все дикие животные, за исключением слонов и бегемотов, умирают от действия отравленных стрел. Так как то количество яда, которое может внести в организм огромных животных стрела, слишком мало, чтобы умертвить их, охотники за ними прибегают к западням с бревнами.

На озере Ньяса попадается и другой вид яда, о котором говорят, что он применяется исключительно для умерщвления людей. Он накладывается на маленькие деревянные острия стрел и тщательно прикрывается обвязываемым вокруг него кусков кукурузного листа. Если взять в рот хоть малейшую его частичку, – немеет язык. Мы слышали, что бушмены[44]

северной части Калахари применяют для своих стрел внутренности одной маленькой гусеницы, которую они называют нга (nga). Говорят, этот яд действует так сильно, что вызывает бред, и человек, находясь при смерти, впадает якобы в младенческое состояние и просит грудь своей матери. Также говорят, что львы, подстреленные стрелами, отравленными этим ядом, умирают в ужасных муках. Возможно, что ядовитая часть этого вещества передается из того растения, которым питается гусеница. Трудно представить себе, каким образом узнали о свойствах этих ядов, известных уже в течение многих поколений. Возможно, что животные инстинкты, которые настолько притупились цивилизацией, что дети в Англии, ничего не подозревая, едят ягоды белладонны (Atropa belladonna), были у нецивилизованных людей гораздо острее. В некоторых местах дикие все еще сохраняют этот инстинкт. Рассказывают, что во времена знаменитого путешествия французского мореплавателя Бугенвиля одна молодая дама, переодевшись мужчиной, выполняла всю трудную работу, лежащую на обязанности простого матроса; как слуге геолога, ей приходилось носить по холмам и долинам мешок с камнями и образцами различных пород, что она делала без жалоб и ничем не давала своим спутникам повода заподозрить свой пол. Но дикие обитатели одного из островов Южного океана, когда она очутилась среди них на берегу, тотчас же узнали в ней женщину. Они начали проявлять свое впечатление таким образом, что ей пришлось признаться в своем поле и прибегнуть к покровительству капитана, которое, конечно, ей и было оказано. Точно так же и прежние поколения человеческой семьи могли обладать более развитым инстинктом в отношении к растениям, чем кто-нибудь из их высокоразвитых потомков, а может быть, свыше бывают заложены гораздо более глубокие знания, чем мы обычно предполагаем.

Мукуру-Мадсе имеет глубокое скалистое русло. Глубина его в среднем равна четырем футам, а ширина – от 15 до 20ярдов. Прежде чем достигнуть его, мы прошли пять или шесть оврагов, но по ту сторону его на расстоянии от 2 до 3 миль от реки местность была сравнительно ровная. Все туземные дороги поросли длинной травой, а одна ее разновидность (сану) имела семена длиною в четверть дюйма, с острыми колючками, которые проникали через шерстяную одежду и сильно раздражали кожу. На жестком заостренном кончике семени сидит ряд крохотных колючек, которыми оно крепко цепляется: при малейшем прикосновении семена проникают в тело, а маленькие крючочки не дают им выйти назад. Во многих местах это семя попадается в таком количестве, что внутренняя сторона чулка становится хуже самой грубой власяницы. Между тем это – прекрасная трава-самосевка, дающая превосходный корм. Она бывает такой же высокой, как и обычная трава на лугах в Англии, и ее можно было бы с пользой распространить в любой другой стране, не такой богатой травами, как эта. Мы замечали иногда, что этим семенем скалывались вместе два или три листа, и таким образом получались как бы крылья, при помощи которых оно могло быть перенесено на более удобную для него почву.