Путешествия и исследования в Африке

Когда команда «Пионера» узнала, что если мы останемся на реке после декабря, им не будет выплачиваться жалованье, то это сильно повлияло на состояние здоровья, в особенности больных дизентерией. Нам сказали, что мы находимся всего в десяти днях пути от озера Бемба. Мы могли бы рискнуть, надеясь на позднее повышение воды в реке. Одного месяца или 6 недель хватило бы нам для совершения географического подвига, – но время дождей приближалось. Разные люди предупреждали нас, что дожди на носу и что тогда мы будем окружены болотами и не сможем продолжать путь. Разлив реки может быть ранним или таким незначительным, что у «Пионера» была бы только один раз возможность спуститься к морю. Макололо тоже упали духом из-за болезни и недостатка в питании и, естественно, стремились поспеть вернуться на свои поля к посеву. В довершение всего еще прибавилось чувство долга. Мы понимали, что поступили бы нечестно по отношению к правительству, если бы из-за какой-нибудь мелочи стали рисковать задерживать «Пионер» еще год на реке; поэтому мы решили вернуться. И хотя потом было очень досадно сидеть на корабле целых два месяца в ожидании разлива, который, мы надеялись, начнется сразу же после нашего прибытия, но наше огорчение уменьшалось сознанием того, что в этом отношении мы поступили честно.

В ночь на 29 сентября к месту, где мы расположились на ночлег, пришел вор и украл ногу козы. Когда мы пожаловались заместителю старшины, он сказал, что вор убежал, но что его поймают. Он хотел уплатить штраф и предлагал взамен курицу и яйца. Но так как мы желали, чтобы наказан был только вор, то посоветовали найти его и наложить на него штраф. Макололо считали, что лучше взять курицу, так как тогда вору действительно не уйти от наказания. Уладив это дело, в последний день сентября мы тронулись в обратный путь. На то, чтобы добраться до судна, у нас оставалось как раз столько времени, сколько у нас ушло, чтобы дойти до этого места; а второй раз идти тем же путем не очень интересно.

По пути на северо-запад мы встретили очень веселую старушку, которая, когда мы проходили, энергично работала у себя в огороде. Когда-то она была красивой, но теперь ее седые волосы составляли резкий контраст с темным цветом ее лица. Она, по-видимому, наслаждалась своей бодрой здоровой старостью. Она приветствовала нас в таком тоне, который в другом месте был бы назван «хорошим обращением», и, очевидно, сознавая, что заслуживает эпитета «черной, но милой», отвечала каждому из нас сердечным «да, дитя мое». Другая женщина, с материнским видом сидевшая у колодца, начала разговор словами: «Вы собираетесь навестить Муази и пришли издалека, не правда ли?» Но вообще женщины никогда не заговаривают с чужими, если к ним не обращаются, поэтому все, что бы они ни говорили, привлекает внимание.

Муази один раз подарил нам корзину зерна. Когда мы намекнули, что у нас нет жены, которая могла бы смолоть зерно, его полногрудая супруга с плутовской веселостью вмешалась и сказала: «Я смелю его для вас. Брошу Муази и пойду с вами, чтобы готовить для вас в стране заходящего солнца».

Женщины, как правило, скромны и ведут себя сдержанно. Не будучи обременены работой, они очень трудолюбивы. Зерновые посевы требуют ухода в течение восьми месяцев. Когда урожай убран, требуется немало труда, чтобы превратить его в пищу в виде каши или пива. Зерна толкутся в большой деревянной ступе, похожей на древнеегипетскую, пестом шести футов длины и около четырех дюймов толщины. Толкут сразу в одной ступе две или даже три женщины. Каждая женщина, прежде чем ударить пестом, подскакивает, чтобы придать большую силу удару. Они точно выдерживают такт, так что в ступе никогда не бывает двух пестов в одну и ту же минуту. Мерное постукивание и энергично работающие женщины – явления, неразлучно связанные с каждым зажиточным африканским селением. Под действием этих ударов, с помощью небольшого количества воды, жесткая наружная шелуха отделяется от зерна, и тогда оно готово к тому, чтобы быть смолотым на жерновах.

Мука, если она плохо очищена от шелухи, раздражает желудок. Если женщины, занимающиеся этим делом, не обладают достаточной физической силой, то шелуха не отделяется от зерна. Соломон считал, что для того, чтобы отделить «глупца от его глупости», потребуется больше силы, чем для того, чтобы очистить от жесткой шелухи или отрубей пшеницу. «Если ты истолчешь глупца в ступе вместе с пшеницей, то все же глупость от него не отстанет». Радугу в некоторых местностях называют «пестом баримо», или богов. Мальчики и девочки благодаря постоянному упражнению в работе с пестом умеют при постройке хижины вбивать жерди в землю примерно таким же образом. Делают они это так ловко, что никогда не бывает, чтобы они не попали сразу в первую же ямку.

Пусть кто-нибудь попробует, втыкая несколько раз подряд со всей силой кол в землю, сделать в ней глубокую яму, тогда он поймет, как трудно всегда попасть в одно и то же место.