Путешествия и исследования в Африке

Бароце, кажется, любят охотиться на крокодилов и есть их мясо. Однажды мы проходили мимо юношей бароце, один из которых вонзил в крокодила острогу, и они стояли, ожидая, когда он снова всплывет на поверхность воды. Мясо крокодила имеет сильный запах мускуса; для человека, который не испытывает большого голода, этот запах не слишком приятен.

После Либонты мы пользовались, пожалуй, роскошным столом, потому что макололо хорошо снабдили нас продуктами и кругом паслись огромные стада диких животных. Было очень жаль, что приходилось стрелять в таких прекрасных и кротких существ. Для того чтобы подкрасться к ним на 50 или 60 ярдов [45–55 м], не нужно быть очень опытным охотником. Я лежал на таком расстоянии от них, рассматривая прелестные формы и грациозные движения Pocus`ов, лече и других антилоп, и, любуясь ими, часто так долго задерживался там, что мои люди, удивляясь, почему я долго не возвращаюсь, подходили ко мне, чтобы узнать, в чем дело, и вспугивали животных. Если бы мы были голодны, я убивал бы их без малейшего колебания. Каким образом животные узнают о грозящей им опасности? Несколько раз, когда я подходил очень близко к стаду, то, лежа за термитником, в тени растущих на нем деревьев, я видел, как они сильно настораживались и очень скоро обнаруживали признаки настоящего беспокойства. Они не могли распознать опасность по запаху, доносившемуся до них ветром, потому что ветер дул от них в мою сторону. Чувство опасности, неизменно возникавшее у них, несмотря на то что они не знали, откуда она исходила, вызывало у меня удивление и так и осталось для меня неразрешенным вопросом.

Антилопы, частично приспособленные по своему телосложению к условиям земноводных животных, и ряд других животных этого класса, гораздо более живучи, чем наземные животные. Большинство антилоп, находясь в безвыходном положении, бросаются всегда в воду. Если лече ранена навылет без повреждения костей, то можно быть почти уверенным в том, что она убежит, в то время как зебра, будучи и не так сильно ранена, упадет мертвой. Я видел, как один носорог, который стоял и жевал жвачку, упал мертвым от пули, попавшей ему в желудок, в то время как другие, получившие сквозное ранение легких и желудка, скрылись, как будто были легко ранены. Если тихо подкрасться к черному или белому носорогу на 20 ярдов [18 м], подбрасывая время от времени щепотку пыли, чтобы узнать, не к наветренной ли стороне привело его стремление укрыться в кустарнике, затем сесть, упершись локтями в колени, и прицелиться несколько вкось и вверх в темное пятно позади его плеч, то он сразу рухнет на землю мертвым.

Южноафриканская антилопа, будучи ранена, может погибнуть, если даже эта рана незначительна. Известно, что когда хорошая лошадь нагоняет жирафу, то последняя падает мертвой на дистанции в 200 или 300 ярдов [180–270 м] от лошади, без единого выстрела в нее. Когда южноафриканская антилопа или жирафа бегут во всю прыть, то они быстро устают, и охотники, зная об этом, стараются довести их преследованием до упадка сил; охотники знают, что нужно очень недолго скакать за ними на лошади, чтобы эти животные попали в их руки. Старые спортсмены стараются в этом случае не подходить слишком близко к упавшей жирафе. Это животное может взмахнуть своей задней ногой с такой силой, что между ударом его копыта и ударом крыла ветряной мельницы будет очень мало разницы.

У моих людей прежде никогда не было в руках ружья, и в самый момент вспышки огня на полке им было так трудно удерживать мушку неподвижной, что они просили меня дать им «ружейное лекарство», без которого, по их мнению, никто не может метко стрелять. Когда я приехал к макололо, то у них насчет этого «лекарства» возникли большие ожидания, но так как я всегда отказывался обманывать их, как некоторые делали ради выгоды, то мои люди решили, что теперь я, наконец, соглашусь дать им требуемое «лекарство», чтобы этим способом избавить самого себя от трудностей, связанных с охотой, и после надлежащего их «лечения» пользоваться их услугами. Я очень хотел бы сделать это, если бы это действительно было возможно.

Будучи по своему душевному складу почти чуждым охотничьей страсти, я всегда предпочитал есть дичь, убитую другими.

Сера у негров пользуется славой наилучшего средства для удачной охоты; я помню, как Сечеле предлагал мне большую сумму за небольшой кусочек серы. За другое средство, которое будто бы должно сделать его неуязвимым от пули, он предлагал мне несколько бивней слона, стоивших 30 ф. ст. Так как я неизменно предлагал им проверить такие вещи опытом, то требуемым средством был смазан теленок, привязанный к дереву, и в него был сделан выстрел. Средство, конечно, оказалось недейственным. И все-таки Сечеле сказал мне, что приятнее обманываться, чем разочаровываться. Я предложил своим людям проделать такой же опыт и с серой, но мое предложение было отвергнуто.