Путешествия к Лобнору и на Тибет

Первый переход в 36 верст привел нас на р. Мольджа, ложе которой возле гор лежит на абсолютной высоте 7700 футов и врезано в наносную почву тройным ярусом уступов, футов на 800 или даже на тысячу глубиной. Ширина этого ущелья внизу от 130 до 200 сажен; далее по течению оно несколько расширяется, а вместе с тем понижаются и высокие берега. По расспросным сведениям, р. Мольджа вытекает из двойной снеговой группы Русского хребта, называемой Кок-муран и Сарык-кол. Пробежав от гор верст около 50, теряется в солончаках. Возможно также, что описываемая река приходит и с плато Тибета. В начале мая мы нашли ее ширину при малой воде от 5 до 6 сажен и глубину в 2–3 фута; местами русло расширяется вдвое; летом воды, конечно, гораздо больше; течение всегда очень быстрое. Дно как самой реки, так и всего ущелья усыпано крупными валунами; лишь изредка выдаются небольшие площадки, густо заросшие кустами мирикарии (Myricaria germanica var. squamosa); здесь обыкновенно пробиваются и небольшие ключи с превосходной водой. Кроме того, кое-где в описываемом ущелье растут: хармык, тамариск, лоза (Salix microstachya?) и сугак (Lycium turcomanicum), местами дырисун; врассыпную изредка попадались нам – Cynomorium coccineum, Glaux maritima, Carex sp., Oxytropis leucocyanea? Zygophyllum Rosowi, Asparagus sp., Ranunculus sp., Lactuca sp. [циноморий, млечник морской, осока, остролодка, парнолистник Розова, дикая спаржа, лютик, лактук]. Словом, это было первое за всю нынешнюю весну место, где мы собрали 14 видов цветущих растений. Однако окрестные горы, состоящие из гранита и кремнистого сланца, оказались совершенно бесплодными.

Из птиц в том же ущелье встретились: кэклики (Caccabis chukar), клушицы (Fregilus graculus), славки (Sylvia minuscula?), сорокопуты (Lanius isabellinus), оляпки (Cinclus leucogaster),[932]

а также запоздавшие пролетные – Totanus glottis, Totanus ochropus, Tringa temminckii, Motacilla personata [большой улит, черныш, белохвостый песочник, белая трясогузка]. По вечерам над ключами кружили летучие мыши. Вообще как ни беден был растительной и животной жизнью описываемый уголок, он все-таки среди окружающей пустыни производил весьма отрадное впечатление. Можно было даже раскинуть бивуак на зеленой лужайке, а глаза наши, вконец намозоленные желто-серым фоном бесплодных равнин, приятно отдыхали на свежей зелени кустарников. Для верблюдов нашелся довольно хороший корм, ради чего нами проведены были двое суток в ущелье р. Мольджа.

Бостан-туграк. Насилу выбрались мы отсюда по крутым подъемам береговых уступов и продолжали свой путь вдоль подножия Русского хребта. Густая пыль, поднятая накануне сильной бурей, совершенно скрывала от нас эти горы: производство съемки крайне затруднялось. Местность была прежняя, скудная растительность та же; прибавился лишь (от урочища Копа) кое-где по сухим оврагам чагеран (Hedysarum sp.), да чаще стал попадаться золотарник. Кустарники пустыни начинали развертывать свои листочки, но до того были засыпаны пылью, что зелени почти не замечалось. Такое обилие пыли на подножном корме вредно отзывалось на здоровье наших верблюдов. Последние уже значительно устали, а лазание по глубоким ущельям еще более надрывало их силы; раньше мы бросили нескольких; теперь пришлось сразу оставить 11 верблюдов на попечение местного аксакала в попутной небольшой мачинской деревне Уй-эйлак, расположенной возле гор по маленькой речке того же имени. При экскурсии в ущелье этой речки найдены были вновь прилетевшие птицы – каменный дрозд (Petrocincla saxatilis), земляная ласточка (Cotyle riparia) и полевая славка (Sylvia cinerea).

Дорогой от самого урочища Копа несколько раз нам встречались небольшие партии туземцев из оазисов Ния, Кэрии и др. Эти партии направлялись, тихомолком от китайцев, на целое лето в Долину ветров и в урочище Бугулук добывать там золото. Промышленники большей частью шли пешком и везли на ослах, изредка на лошадях, свою поклажу; некоторые тащили ее на себе. Черченские вожаки наши уже несколько раз отпрашивались вернуться домой; пробовали даже притворяться больными, но и это не помогло. Наконец, один из них действительно заболел и был отпущен; с нами остался афганец, который дошел до Кэрии.