Путешествия к Лобнору и на Тибет

Что касается до податей и повинностей, то они для мачинцев ныне так же тяжелы, как и для всего оседлого населения Восточного Туркестана. Как горные мачинцы, так и оазисные платят: с земли, которую обрабатывают, натурой (зерном, соломой и дровами), иногда деньгами по расценке; со скота при его продаже, а в горах, как нас уверяли, даже при убое для собственной еды или если издохнет скотина;[994]

наконец, исполняют натуральные повинности высылкой рабочих, доставкой перевозочных средств и материалов для казенных сооружений. Кроме того, китайцы делают произвольные поборы (мэй-лян) в виде вознаграждения за почетные подарки.[995]

Сюда же следует прибавить бесконечные взятки со стороны переводчиков, которые служат главными посредниками между туземцами и китайскими властями.

Наш путь вдоль Кэрийских гор.

Простояв пять суток в колонии Полу и убедившись, что пройти отсюда в Тибет ущельем р. Кураб невозможно, мы двинулись вдоль северного подножия Кэрийского хребта. Без малого целый месяц употреблен был на эту экскурсию, но ее результаты далеко не оправдали наших ожиданий. В сжатом очерке эти результаты изложены на предыдущих страницах. Теперь приходится рассказать вкратце о самом путешествии.

Весь путь наш лежал в верхнем поясе предгорий на средней абсолютной высоте от 10 до 11, местами до 12 тыс. футов, словом – возле самой подошвы главного хребта, который высился громадной недоступной стеной. Местность же нашего следования представляла собой холмы или горы, увалы, пади, лога[996]

и глубоко врезанные в почву речные ущелья. Последние, в особенности на более значительных речках, сильно затрудняли движение нашего каравана. Притом почти беспрерывные дожди многократно увеличивали трудности пути, ибо, кроме постоянной мокроты и сырости, в которой мы пребывали, вьюки становились более тяжелыми, крутые спуски скользкими, вода в речках сильно прибывала, единственное же здешнее топливо – аргал, будучи измоченным, не горел. Те же дожди постоянно мешали экскурсиям и съемке, а иногда удерживали нас на одном месте по нескольку суток.

Вообще описываемый эпизод нашего путешествия был настолько затруднителен и неблагоприятен во всех отношениях, что в течение 28 суток мы прошли только 135 верст.

Под стать ко всем невзгодам, со стороны трудного характера местности и отвратительной погоды, оказались и наши караванные животные, т. е. лошади, нанятые в Кэрии. Никогда не ходившие под вьюком, эти кони то брыкались во время завьючивания, то ложились со вьюком на землю, то во время пути бегали в стороны щипать траву, то, наконец, не привыкши лазить по горам, нередко обрывались с кручи. Несколько лучше шли только те кони, которых вели под уздцы, но для всего каравана набрать вожаков было невозможно. И без того казаки большей частью шли теперь пешком; их же верховые лошади, для облегчения собственно вьючных, были также завьючены. Притом несколько человек туземцев, отправившихся из Кэрии вместе с нанятыми лошадьми, вскоре совсем раскисли от холода и непогоды; пришлось отпустить их назад и заменить новыми рабочими, но и эти, пробыв несколько дней на дожде, оказались не лучше прежних. Еще счастье наше, что местные жители доставляли нам из подгорных деревень в небольшом количестве дрова, так что можно было сварить чай и пищу, иначе пришлось бы вовсе отказаться от намеченного пути за неимением топлива.