Путешествия к Лобнору и на Тибет

Зимой, когда морозы угонят на юг многочисленных водяных птиц Лоб-нора, животная жизнь делается здесь весьма бедной. Только в тростниках встречаются маленькие стайки бородатых синиц – Panurus barbatus, да камышовые стренатки [овсянки] – Cynchramus schoeniclus, С. pyrrhuloides; изредка, неслышным полетом, словно украдкой, пролетит лунь – Circus rufus, С. cyaneus. На береговых солончаках вспугнешь иногда стадо малых [серых] жаворонков – Alaudula leucophaea, в кустах тамарикса изредка найдешь дятла – Picus sp., Rhopophylus deserti и Passer ammodendri [саксаульный воробей]. Возле жилых мест держатся черные вороны – Corvus orientalis, там, где посуше, кое-где попадется коренная жительница пустыни, саксаульная сойка – Podoces tarimensis. Если прибавить сюда редких фазанов[88] да в малом числе зимующих шевриц [луговой конек] – Anthus pratensis и, как говорят, лебедей и выпей, то мы получим полный список зимней орнитологической фауны Лоб-нора.

Из млекопитающих здесь водятся: тигр, волк, лисица, кабан, заяц, джейран – все не в изобилии; даже мелких грызунов (песчанок и мышей), и тех весьма немного.

Зато весной, в особенности ранней, Лоб-нор в буквальном смысле кишит водяными птицами. Действительно, описываемое озеро, помещенное среди дикой, безводной пустыни, как раз на перепутье от юга к северу, служит великой станцией, в особенности для водяных и голенастых птиц. Если бы не существовало таримской системы, то пути пролета в Средней Азии были бы, несомненно, иные. Тогда для птиц не находилось бы места отдыха на полпути от Индии до Сибири; в один же мах пернатые странники не могли бы перенестись от Гималаев за Тянь-шань.

Прежде нежели перейдем к описанию весны на Лоб-норе, расскажем о его жителях.

Эти последние, известные, как упомянуто выше, под именем каракурчинцев, живут в одиннадцати деревнях, расположенных большей частью внутри озера Лоб-нор. Число каракурчинцев ныне простирается до 70 семейств, в которых приблизительно около 300 душ обоего пола.

Плодовитость всех вообще обитателей Лоб-нора невелика, чему причиной, конечно, невыгодные условия существования. В редкой семье бывает пять, шесть детей; обыкновенно же двое, трое; иногда ни одного.

Однако прежнее, и притом недавнее, население Лоб-нора было гораздо многочисленнее нынешнего. В Кара-курчине считалось тогда до 550 семейств, из которых две трети жили на самом Лоб-норе. Но лет двадцать назад оспа в несколько месяцев уничтожила почти все это население. Из оставшихся, ныне живущих, почти все переболели тогда названной болезнью. Но и эти ничтожные остатки прежних лобнорцев сохранились в первобытной чистоте лишь внутри озера Лоб-нор. Прочие обитатели Кара-курчина уже начали изменять свой прежний быт: развели стада баранов, частью и другого скота, начали сеять хлеб и употреблять его в пищу. Такое изменение к лучшему, по крайней мере хлебопашество, началось весьма недавно под влиянием переселенцев из Хотана, живущих в Чархалыке. В окрестностях этой деревни каракурчинцы сеют (во второй половине марта) свой хлеб (пшеницу), так как на самом Лоб-норе нет пригодных для этого местностей.[89]

Тем ценнее то обстоятельство, что мне удалось видеть остатки примитивного быта обитателей Лоб-нора.[90]

Пройдет еще несколько десятков лет, и, быть может, многое, рассказанное теперь мною, будет звучать преданьем как бы о временах давно минувших.

Относительно наружного типа каракурчинцы, так же как и обитатели Тарима, представляют смесь различных физиономий, между которыми иные напоминают монгольскую породу В общем, все-таки господствует тип арийского племени, хотя далеко не чистый. Сколько я мог заметить, характерными чертами каракурчинцев служат: средний и малый рост; слабое телосложение со впалой грудью; сравнительно небольшая голова, правильный, недлинный череп; выдающиеся скулы и острый подбородок; малая борода вроде эспаньолки, еще меньшие усы и баки; вообще слабый рост волос на лице; часто толстые, как бы вывороченные, губы; наконец, темный цвет кожи, отчего, быть может, произошло и само название каракурчинцы (кара-кошун), т. е. черный кошун.

Язык каракурчинцев тот же, что и у всех обитателей нижнего Тарима. По их словам, этот язык близко подходит к хотанскому наречию, но более разнится от корлинского и турфанского. Вообще, все жители Тарима и Лоб-нора одного происхождения, но первые более подверглись влиянию и наплыву чужеземцев из притяньшаньских оазисов.

Теперь, собственно, о каракурчинцах, живущих внутри Лоб-нора. Начнем с жилищ.