Путешествия к Лобнору и на Тибет

В горах между реками Бостан-туграк и Толан-ходжа, верстах в 15 к югу от верхней черченской дороги, находится мазар (святая гробница) Унчелик-пашим (или Унчелик-ханым), где погребена родная сестра весьма почитаемого в Восточном Туркестане святого Имам-Джафер-Садыка. Названный мазар расположен в ключевой долине; возле него, как говорят, лежат около сотни саклей. Богомольцы приходят сюда в большом числе не только из ближайших оазисов, но даже из Кашгара. Предание гласит, что сестра вышеназванного святого, преследуемая мачинцами, желавшими ее убить, убежала в горы и там, где ныне находится мазар, уже настигаемая своими врагами, махнула платком в одну из гор. Тогда эта гора расступилась и приняла в себя святую девицу, но затворилась вслед за ней так неудачно, что защемила косу спасенной. Кончик этой косы и поныне показывается верующим. Из той же скалы бьет ключ, вода которого выносит мелкие известковые камешки цвета красного, белого и желтого. Правоверные весьма ценят такие камешки и говорят, что это слезы скрывшейся святой, которая до сих пор плачет внутри горы о людских грехах. Через описанный мазар и далее по ущелью р. Толан-ходжа, по словам туземцев, в древности пролегала на плато Тибета колесная дорога, о которой уже было выше упомянуто. Быть может, и теперь здесь удобнее перейти, чем где-либо через Русский хребет, конечно только не на верблюдах.

Движение к оазису Ния.

От р. Бостан-туграк до оазиса Ния нам уже не пришлось лазить по столь глубоким ущельям, как до сих пор, ибо дорога сначала лежала несколько поодаль от гор, а затем от р. Эяк повернула в диагональном направлении к юго-западу. Однако усталые верблюды все-таки вынуждали делать лишь небольшие переходы. Пыльная мгла, бури, бесплодие – все это, как и прежде, сопровождало нас.

На первых двух ночевках возле маленьких ключей Юлгун-булак и Сугет-булак мы встретили одиночные сакли мачинцев, которые засевают небольшие лёссовые площадки и орошают их водой, по временам добегающей сюда из гор. На ключе Юлгун удалось снять фотографии с нескольких горных мачинцев. Вечером над небольшой ямкой воды, образуемой тем же ключом, летало много летучих мышей трех видов; совместно с казаками мы набили их хворостинами достаточно для своей коллекции.[936]

Возле ключа Сугет, лежащего только в шести верстах западнее Юлгуна, расположено старинное кладбище (мазар), на котором растут 20 громадных ив (Salix alba? var.). В высоту названные деревья имеют лишь от 40 до 50 футов, но замечательны толщиной своих стволов. Эти стволы поднимаются невысоко над землей; иногда от самой почвы делятся на части, змееобразно изогнутые и пускающие новые корни. В особенности велики семь деревьев из общего их числа. Два из них имеют: одно в окружности у корня 42¹

/₂ фута, другое – 36¹

/₂ футов; еще одно со своими пятью изогнутыми и наклоненными к земле стволами покрывает площадь в 135 шагов по окружности. Как ни быстро растет ива в здешнем климате, все-таки мне кажется, что описанные деревья имеют возраст в несколько веков.

От небольшой речки Эяк,[937]

протекающей на расстоянии 11 верст от ключа Сугет, дорога в оазис Ния принимает, как выше упомянуто, северо-западное направление. По мере удаления от гор растительность пустыни становится еще беднее, хотя почва вначале достаточно песчана. Так, до р. Чижган, где мы кочевали, названная речка вытекает из ледников Русского хребта и теряется, как говорят, не добегая немного нижней черченской дороги, в местности, поросшей туграком и джангалом. Вскоре по выходе из гор Чижган, конечно, течет в глубоком ущелье, но там, где мы переходили эту речку, русло ее врезано в почву не глубже как на 5–6 сажен; ширина такой рытвины от 10 до 15 сажен. Сама река имеет две-три сажени ширины и глубину от 1 до 1¹/₂ футов; течение весьма быстрое; дно и берега усыпаны крупными валунами; кое-где растут здесь тамариск и Ephedra [хвойник].

Лишь только мы поставили на Чижгане свой бивуак, как приехал навстречу нам хаким оазиса Ния, Надим-бек, с несколькими приближенными. По мусульманскому обычаю, они привезли дастар-хан, т. е. угощение, состоявшее из шепталы[938] изюма, булок и т. п. Спустя около часа времени встречавшие уехали обратно. Наш вожак афганец почему-то недолюбливал Надим-бека и весьма наивно объяснял, за неимением переводчика, пантомимами, что названный бек сильно наживается на счет управляемого им округа. Совместно с непонятным для нас рассказом афганец выставлял три пальца своей правой руки, затем отгибал один, что обозначало только третью часть доходов, уделяемую китайцам; два же других пальца Айсахан прятал за пазуху, наглядно таким образом показывая, как Надим-бек набивает свой карман.